Германия: самоликвидация
Шрифт:
Трудоспособные подростки, бросившие школу, тоже должны не косвенно, как члены нуждающейся семьи своих родителей, приобрести право на основное обеспечение, пока не прошли обучение.
В коалиционном договоре ХДС/ХСС и СДПГ за 17-й законодательный период заявления по поводу образовательной политики, в частности по поводу поддержки изучения языка, обслуживания и образования детей в раннем возрасте, имеют определённые диспропорции — и это при отсутствии федеральных полномочий{302}. Постоянно растущая доля необразованных слоёв и мусульманских мигрантов среди детей представляет собой и на федеральном уровне гораздо больший повод для тревоги, чем хотелось бы признаться.
То, как много эмоций кроется во всех этих вопросах, показала забастовка дошкольных детских учреждений летом 2009 г.{303} Речь шла о качестве обучения воспитателей. Оглашались требования привязки профессии воспитателя к высшему образованию. Тем самым была бы достигнута вершина вывернутой наизнанку логики, которая доводится до абсурда: бездетные или малодетные воспитательницы с высшим образованием отказываются от собственного, возможно, интеллектуального потомства, чтобы посвятить себя воспитанию малолетних детей из немецкого нижнего слоя и необразованной мигрантской среды, которые в среднем ни интеллектуально, ни социально не образуют тот потенциал, какой могли бы иметь их собственные дети. Это и есть будущее Образовательной Республики Германии?
Для будущего немецкого общества важно, чтобы всё более редеющие подрастающие поколения при падающей численности демонстрировали бы, по меньшей мере, достаточное интеллектуальное оснащение и ориентированную на достижения социализацию, потому что в противном случае под угрозой окажется устойчивость немецкой модели общества. Принесут ли они с собой этот потенциал, в первую очередь зависит от того, в каких общественных слоях они родятся. Всё более усиливающийся сдвиг рождаемости в сторону нижних слоёв и мусульманских мигрантов представляет собой вовсе не решение, а растущую проблему.
Большой вес, который в политике и публичном обсуждении придаётся с некоторых пор воспитанию детей раннего возраста, указывает на то, что эту проблему надеются если не решить, то хотя бы удержать под контролем. Ведь в нормальных гражданских условиях можно спокойно предоставить воспитание детей раннего возраста родителям и семьям. Речь идёт всего лишь о предложении по обслуживанию и уходу, которое позволило бы матерям последовать своему желанию работать по найму.
Вопрос о том, как можно повлиять на социологический состав рождаемости в Германии в сторону более высокой доли среднего и верхнего слоёв, является метавопросом относительно образования, который я подробнее разберу в главе 8. Образовательной политике не остаётся ничего другого, кроме как принять структуру рождаемости в Германии такой, как она есть, и извлечь из неё лучшее.
Важнейший аспект государственного участия в образовании детей раннего возраста состоит в том, чтобы создать в яслях и дневных детских учреждениях такую среду, богатую стимулами, какой недостаёт во многих необразованных родительских семьях; детям должны быть предоставлены оптимальные и не зависящие от родительского дома возможности для развития. Это начинается от социального поведения и ведёт через целенаправленное поощрение развития речи к тренировке тех навыков, которые дошкольник обычно приобретает в родительском доме: рисовать, мастерить, владеть карандашом и ножницами и т. п. При этом остаётся открытым вопрос, до какой степени могут быть действительно компенсированы необразованность и происхождение из нижнего слоя.
В принципе всякое образование — это личное дело, в том смысле, что его содержание должно вводиться в индивидуальную голову и там, в зависимости от интеллекта и уже имеющегося содержания, оказывать совершенно разные воздействия. Приобретение
Официальная система образования должна всем предоставлять равные шансы, но делает она это с различным качеством. Поборники равенства шансов боятся за качество образования в целом, особенно если будет открыто слишком много частных альтернатив, ведь образованные слои могут их предпочесть. Мол, это может идти вразрез стремлению улучшить шансы менее способных или чуждых образованию — за счёт максимально долгого совместного обучения{305}. В конечном счёте, эта модель может свестись к тому, что навредит образовательным шансам детей из образованных семей ради того, чтобы лучшие шансы имели дети из необразованных слоёв за счёт их совместного обучения. Даже если это правильно задумано с точки зрения социального управления обществом. Но только это не работает: согласно немецкому законодательству частные школы могут претендовать на государственную финансовую поддержку, которая близка к финансированию государственных школ, если они открыты для всех, а условия доступа не являются материально дискриминирующими, то есть не взимается высокая плата за обучение.
Частные школы могут выбирать себе учеников, поэтому особенно тяжёлые и слабые по успеваемости школьники там практически не водятся, напротив, большинство детей происходят из образованных семей. Частные школы становятся тем привлекательнее, чем больше государственная политика пытается управлять доступом в гимназии в пользу эгалитарных представлений или перенаправлять поток школьников в новые общие школы.
Преимущества, которые предлагают частные школы в таком окружении, имеют объективную природу:
• одарённые дети находят больше стимулов и поощрений;
• все школьники выигрывают от отсутствия учащихся со слабой успеваемостью или вызывающим поведением;
• родительское сообщество гораздо более заинтересовано и скооперировано и передаёт своим детям наилучшую первоначальную установку по отношению к школе;
• учителя зачастую более заинтересованы и в целом лучше образованы;
• различные профили успеваемости, а также педагогические профили легче прослеживаются.
Не удивительно, что частные школы — заноза в теле государственной школьной системы.
Растущие нагрузки официальной школьной системы, вызванные нарастающей гетерогенностью состава школьников, а также и разнообразными реформаторскими усилиями, значительно повысили привлекательность частных школ для образованного среднего слоя{306}. Между тем всего 8 % учащихся в возрасте до 17 лет посещают в Германии частные школы{307}. К частным школам причисляют так называемые «прессы», в которых натаскивают для сдачи экзаменов на аттестат зрелости тупых и ленивых буржуазных отпрысков, но к ним также относятся учреждения, предлагающие высокоодарённым детям поддержку и стимулирование среди единомышленников{308}.