Германская военная разведка. Шпионаж, диверсии, контрразведка. 1935-1944

Леверкюн Пауль

Наша миссия была выполнена, и мы надеялись, что сможем доставить корабль и команду домой целыми и невредимыми. Все путешествие длилось шестьдесят семь дней, в течение которых было покрыто расстояние 8111 морских миль.

12 июня мы прошли мимо парохода, который быстро приближался к нам, идя встречным курсом, но, к счастью, этот корабль оказался португальским. Однако уже на следующий день – и, конечно, это была пятница тринадцатого – мы заметили еще один пароход, который подошел к нам так быстро, что мы не успели увернуться от него. Корабль шел прямо на нас и оказался британским вспомогательным крейсером. Он приказал нам сигналами остановиться и сообщить название и государственную

принадлежность. Это был самый критический момент во всем плавании, и мы были несказанно рады тому, что благополучно высадили на берег своего пассажира вместе с его подозрительным багажом. Хотя на борту мы были как военные моряки, в целях маскировки мы были одеты в старое тряпье крысоловов и на борту не было никаких признаков дисциплины. Мы спокойно продолжали плыть своим курсом, не обращая внимания на сигналы – слишком хорошо понятные, – которые подавал нам этот корабль. Но наши сердца явно ушли в пятки при неприятной мысли, что, скорее всего, остальную часть войны мы проведем как военнопленные. Вражеский корабль подошел уже на расстояние слышимости, и мы могли разглядеть офицеров в форме и команду, готовую спустить шлюпку. Я сделал глубокий глоток из своей фляжки с бренди и приказал поднять американский вымпел.

«Что это за корабль?» – раздался оклик над водой.

«Уайт стар», – ответил я с типичным акцентом янки.

«Куда идете?»

«В страну господа нашего!»

«У вас все в порядке?»

«Да, спасибо, все о'кей».

Похоже, это убедило капитана вспомогательного крейсера, что мы – действительно американская яхта, и, пока мы медленно возвращались на прежний курс, его команда по-дружески попрощалась с нами, прокричав: «Гип-гип-ура Рузвельту!»

На это мы дали патриотический ответ, и все обошлось хорошо.

В то время существовала большая опасность, что американцы в любой момент могут занять Азорские острова; поэтому мы решили не возвращаться во Францию, а направиться в испанский порт Вилья-Сиснерос в Рио-де-Оро испанского Марокко.

22 июня мы добрались до цели, и путешествие закончилось. Точно за ПО дней мы проплыли расстояние в 14 128 морских миль. У нашего корабля водоизмещение составляло 34 тонны, он имел оснастку по типу куттера (одномачтовый парусный корабль с косым, обычно гафельным парусным вооружением. – Примеч. пер.), с парусом в 60 футов и общую поверхность 430 квадратных футов.

Лейбрандт на несколько месяцев стал для южноафриканских властей источником больших неприятностей; совместно со своими политическими единомышленниками он организовал серию диверсионных взрывов и очень интенсивную подпольную антибританскую пропаганду. Но в конце концов он потерпел неудачу. Его схватили, но ему удалось спасти свою жизнь».

Базировавшийся во Франции абвер занимался многими проектами. В соответствии с политикой децентрализации, проводившейся адмиралом Канарисом, планы реализации этих проектов составлялись и выполнялись прямо на месте людьми, имевшими для этого удобную базу. Пример результатов, к которым это могло привести – хотя географически не столь впечатляюще, как высадка бура у «Близнецов», – связан с провалившимся проектом растительного масла.

Это был план восполнить нехватку в Европе жиров путем использования растительного масла и других жиров французской Западной Африки. Частично из-за невозможности их перевозки и частично в результате их непрерывного накопления были построены огромные склады, и потенциальные поставки урожая масличных культур всех сортов на этих территориях были так велики, что, если бы только удалось обеспечить их доставку, их оказалось бы более чем достаточно, чтобы

удовлетворить потребности всей Европы. Однако из-за британских морских операций в данное время их было невозможно завозить в достаточном количестве даже для нужд Северной Африки и неоккупированной Франции. Поэтому надо было найти нечто другое для обеспечения этих ценных поставок в Европу.

С этой целью и в сотрудничестве с правительством Виши было предложено собрать и отправить как можно больше обычных небольших мясорубок и измельчителей, которые только можно отыскать во всей Франции и Германии. С их помощью масличные культуры – хотя и примитивно – можно подвергать выжиманию, и далее надо построить трубопровод для перекачки полученного масла в какой-нибудь порт Северной Африки.

Ожидалось, что этот метод обеспечит ежегодное получение примерно 200 тысяч тонн масла. Конечно, решающим условием была поддержка правительства Виши и германских властей, потому что только через сотрудничество этих двух сторон план можно будет реализовать.

Как обычно, предварительная подготовка сопровождалась многочисленными отсрочками. Однако наконец соглашение было в принципе достигнуто и была послана экспедиция для изучения трассы, по которой пройдет проектируемый трубопровод от изгиба реки Нигер до побережья Северной Африки. Экспедиция была организована в три колонны; к ней были прикомандированы знающие офицеры Французской колониальной службы, хорошо знакомые с местностью, которую придется пересечь, и она была оснащена специальными автомашинами для путешествия через пустыню.

Абверу удалось внедрить нескольких агентов в состав экспедиции с заданием сообщать по радио обо всем замеченном ими и представляющем военный интерес, и особенно о левой колонне, которая шла на восток от изгиба Нигера в общем направлении на массив Тибести.

Экспедиция отбыла из Марселя в конце октября 1942 года. Но из-за задержек, вызванных бюрократией, как французской, так и немецкой, она все еще находилась в городе Алжире, когда 8 ноября высадились англо-американские войска и ей пришел преждевременный конец.

Испания доставляла проблемы совершенно иного порядка, поскольку она была и нейтральной, и дружественной по отношению к Германии. И здесь такт и личность адмирала Канариса имели огромное значение и большую ценность для абвера. Возможно, нигде, кроме Испании, высокие качества Канариса не оказали наибольшую прямую службу интересам Германии.

Привязанность Канариса к Испании и испанцам была глубокой и искренней. Именно там он искал убежище в Первую мировую войну, а борьба Франко против коммунизма совпадала с его собственной непримиримой антибольшевистской точкой зрения. Можно сомневаться, была ли помощь Германии Франко во время гражданской войны единственно результатом настойчивости Канариса, как это часто заявляется в прессе в последние годы. Но он наверняка всей душой и из самых искренних побуждений поддерживал германское вмешательство.

С легионом «Кондор» в Испанию прилетела мощная группа специалистов абвера, которая позднее, когда гражданская война закончилась, превратилась в военную организацию и которая во время Второй мировой войны имела огромнейшее значение. Высокая репутация, которой Канарис пользовался в Испании, и узы дружбы, связывавшие его с Франко и многими его генералами дней гражданской войны, такими как Йордана, ставший потом министром иностранных дел, и Вигон, начальник Генерального штаба, имели очень большое значение для службы разведки. Из Испании была организована разведка в Британии и Франции, а отделения военной организации были созданы в Сан-Себастьяне, Барселоне, Альхесирасе и Тетуане в испанском Марокко.