Герои Брестской крепости
Шрифт:
Петя Клыпа рассказал мне о подвиге одного политрука, фамилии которого мы также до сих пор не знаем. В первые минуты войны этот политрук собрал под своим командованием бойцов из разных частей и подразделений и вместе с ними дерзко двинулся прямо навстречу гитлеровцам, наступавшим в северной части крепости. Маленький отряд занял каменное здание на берегу Мухавца против Центрального острова и своим огнем преградил дорогу врагу. Тем самым политрук и его бойцы предотвратили возможный прорыв противника в центр крепости с тыла, со стороны главных трехарочных ворот.
Они держались в этом доме почти до самого вечера,
Его тотчас же окружили и схватили выкручивая руки, стараясь вырвать пистолет и гранату. Но он в этой борьбе сумел дотянуться ртом до гранаты и зубами выхватил кольцо. Произошел взрыв. Петя Клыпа рассказывал, что он видел потом труп этого политрука на берегу Мухавца. Грудь его была разорвана, в неестественно выкрученной руке по-прежнему зажат пистолет, а в зубах стиснуто кольцо гранаты, и вокруг него разбросаны тела врагов, уничтоженных этим взрывом.
Остается пока неизвестным, кто был этот герой, но будем надеяться, что со временем его фамилию удастся установить.
Мы не знаем, кто были последние защитники крепости и где именно они погибли. Мы даже не знаем, когда прозвучал в Брестской крепости последний выстрел и закончилась эта удивительная оборона.
В немецком донесении, которое было захвачено в 1942 году на фронте в районе Орла, говорилось, что крепость сопротивлялась девять дней и пала к 1 июля. Позднее, выяснилось, что борьба продолжалась гораздо дольше, а потом на стене казармы нашли надпись, датированную 20 июля, — доказательство того, что на двадцать девятый день обороны защитники крепости еще вели бой. Впоследствии оказался в живых майор Гаврилов, который был захвачен в плен только 23 июля, то есть на тридцать второй день войны. Но и он не был последним защитником крепости. Борьба продолжалась и после этого.
Несколько лет тому назад мне пришлось случайно встретиться в Москве с научным сотрудником Института психологии Академии педагогических наук Федором Николаевичем Шемякиным. Ф. Н. Шемякин в годы войны работал в политотделе армии генерала Горбатова, Он вспоминает, что в 1943 году, когда эта армия находилась в районе Орла или Брянска, в политотдел как-то принесли пачку документов, захваченных в одном из штабов разгромленной дивизии противника.
Разбирая бумаги, Ф. Н. Шемякин, который хорошо знает немецкий язык, обратил внимание на небольшую папку — в ней были подшиты документы о боях в Брестской крепости в 1941 году. Он совершенно ясно помнит, что в этих документах шла речь о пяти с половиной неделях борьбы. По его словам, в папке были собраны донесения противника, датированные концом июля и началом августа, и в них содержалось много интересных и важных подробностей героической
Наконец, в этой папке был подшит акт, составленный группой немецких военных врачей, которым командование противника поручило обследовать трупы, найденные в последнем крепостном каземате, продолжавшем сопротивление. Гитлеровские врачи констатировали, что защитники этого каземата последними патронами покончили с собой, не желая сдаваться в плен врагу.
Тогда же я принял меры, чтобы найти эти важные документы, и люди, которые очень много помогают мне в моих изысканиях по Брестской крепости, организовали самые тщательные поиски в наших военных архивах.
К сожалению, до сих пор обнаружить эту папку не удалось. Она, видимо, либо пропала во время войны, либо находится сейчас где-то в неизвестном нам месте. Остается надеяться, что когда-нибудь эти документы или их копии будут все же найдены.
Кстати, срок в пять с половиной недель, о котором, по словам Ф. Н. Шемякина, говорилось в немецких документах, согласуется и с показаниями многих очевидцев обороны — жителей Бреста и окрестных деревень. Они утверждают, что бои в крепости продолжались до самых последних дней июля или до первых чисел августа 1941 года. Есть и другие подтверждения этого.
Сравнительно недавно, в конце ноября 1956 года, я получил письмо из далекой деревни Кожла-Сола Казанского района Марийской автономной республики. Мне писал бывший учитель, а сейчас колхозный пчеловод Игнатий Васильевич Иванов. Он не был защитником Брестской крепости, но в начале июля 1941 года в составе группы раненых красноармейцев попал в гитлеровский плен близ Минска и был отправлен в лагерь Белая Подляска. Там-то и произошла встреча, которая навсегда запомнилась ему. Для большей точности я дословно при вожу здесь часть его письма.
«В конце июля 1941 года, — пишет И. В. Иванов, — я попал в 307-й концлагерь, который находился примерно в 30–50 километрах от города Бреста.
Сюда в последние дни июля — не то 30-го, не то 31-го числа (точно не помню, но в один из этих дней) — привезли четырех человек из Брестской крепости. Привезли их в лагерь после полудня, к вечеру. Поместили их отдельно, в специальный блок, находившийся через один пустой блок от нас. Поэтому разговаривать нам с ними было трудно, так как расстояние превышало 50 метров. Их продержали в этом блоке недолго, всего несколько часов. Но мы успели узнать от них кое-что.
Вот что нам удалось услышать от этих четырех защитников Брестской крепости.
Они сказали нам, что попали в этот лагерь прямо из крепости, где они больше месяца вели бои. Все имели по нескольку ранений. Последняя их попытка вместе с другими уйти к Бугу не удалась. Это было примерно 26–27 июля. После этого они почти двое суток держались и вели бой, пока имелись патроны. Потерявшие возможность сражаться, уже фактически безоружные, они вынуждены были уйти в подземные казематы. Немцы через каждые два часа предлагали им сдаваться, но эти товарищи отвечали пением „Интернационала“. Так продолжалось больше суток.