Герои Черного моря
Шрифт:
Три остальные катера застряли в рыбачьих сетях и опоздали с атакой. Неприятельские корабли дали ход, и катерам пришлось отходить. Не легче было в это время и Макарову. Дрейфовавший «Константин» снесло к отмели. Еле вырабатывали машиной против поднявшегося ветра, командиру судна пришлось даже выбросить за борт часть угля. Впрочем, в остальном все обошлось благополучно. Катера нашли “Константин”, и пароход, удачно уйдя от погони, прибыл в Одессу.
Настроение команды было удручающим. К переживаниям из-за неудачной атаки добавилось тягостное неведение
Здесь сразу же следует сообщить, что лейтенант Пущин по возвращении из плена был награжден Георгиевским крестом 4-й степени. В его честь в 1878 году был назван минный катер на Дунае, а затем минный крейсер Черноморского флота.
Но тут лазутчики принесли вдруг радостное известие о том, что атака Измаила Запаренного все же оказалась успешной. Его мина взорвалась уже после отхода катера, и лейтенант не мог видеть результатов своей атаки. Повреждения “Иджали” оказались весьма серьезными, и отведенный на буксире в Стамбул броненосец до конца войны не принимал участия в боевых операциях.
По единодушному мнению офицеров “Константина” достойнейшим из них в Сулинском бою был Вадим Рождественский, За подвиг лейтенанту был вручен Георгий 4-й степени. Катер его переименовали в “Сулин”. 30 июля 1878 года на переходе из Одессы в Очаков катер “Сулин” погиб от взрыва котла вместе со всей командой и доблестным командиром лейтенантом Всеволодом Рождественским.
Однако вернемся назад. Долго прохлаждаться константиновцам в Одессе не пришлось. Едва перевели дух, пришла телеграмма командующего – немедленно следовать в крейсерство к берегам турецкой Анатолии. И снова море. Макаров, как и надлежит командиру в подобной ситуации, днюет и ночует на мостике. Не меньше забот у Задаренного. Не доверяя никому, сам снаряжал в этот раз все мины.
– За исправность оружия я готов положить голову на плаху! – сказал он Макарову, когда работа была закончена.
Анатолийский рейд был для “Константина” удачным. Турки не ожидали появления русских у своих берегов. У селения Китрос 8 июля “Константин” настиг неприятельский бриг “Османие”. Отстреливаясь, тот пытался уйти. В погоню за ним был послан катер лейтенанта Писаревского. Выстрелами он поджег судно, а затем подвел под него мину. Раздался оглушительный взрыв – и бриг навечно исчез в волнах.
– Слава Богу! – вытер пот со лба Измаил. – Кажется, наши мины начинают, наконец, работать как должно!
Рейд между тем продолжался. Вскоре после “Османие” впередсмотрящие “Константина” обнаружили сразу три убегающих брига. На этот раз в погоню устремилась “Чесма” Зацаренного. Степан Макаров в бинокль следил за действиями своего ближайшего помощника.
– По действиям Измаила можно писать учебник тактики! – сказал он, когда все было кончено и неприятельские суда одно за одним погрузились в воду.
Подтвердил свою репутацию блестящего мастера минных атак Зацаренный и в следующем рейде. Пять судов недосчитался тогда султан. А затем был отчаянный поединок у кавказских берегов с закованным в крупповскую
– Глядите, ребята! Вот так надо любить свою Родину!
Выполнив задачу, “Константин” поспешил в Новороссийск.
Когда в один из дней Измаил писал письмо родным, его прервал стук в дверь каюты. Заглянул рассыльный:
– Ваше благородие! Командир к себе приглашают!
Когда Измаил вошел к Макарову, там уже сидели все офицеры. Сам командир, восседая во главе стола, молча листал толстенный том “Морского альманаха”.
– Итак, господа, – сказал он, хитро улыбаясь в усы. – Отгадайте загадку. Чем любопытна ночь с одиннадцатого на двенадцатое августа нынешнего, тысяча восемьсот семьдесят восьмого года?
Офицеры переглянулись. В салоне воцарилось тягостное молчание.
– По-моему, в эту ночь ожидается лунное затмение, – подал голос из своего угла Зацаренный.
– Браво, Измаил Матвеевич! – Макаров с силой захлопнул альманах. – Именно этим подарком природы мы и постараемся воспользоваться. Ночь будет как никогда темной, и наш удар должен быть неотразим! При этом у нас в распоряжении всего сутки! Идем на Сухум!
Отпустив офицеров, Макаров задержал Зацаренного:
– На этот раз мины должны сработать как часы!
Десятого августа в мутной утренней дымке пароход оставил Цемесскую бухту. Вначале держали курсом на Сочи, чтобы ввести в заблуждение встречные турецкие шаланды. Далекий кавказский берег полыхал пожарами: это, не желая оставлять врагу нажитое, абхазцы жгли свои жилища.
Вечером следующего дня подошли к Сухуму. Без лишнего шума спустили катера – «Синоп», «Наварин», «Минер» и «Чесму». Общую команду отрядом, как всегда, взял на себя Измаил Зацаренный. Катера дружно отвалили от борта «Константина». Согласно плану Макарова предполагалось взорвать бон, а затем уже атаковать стоящие на рейде броненосцы одновременно.
Подойдя малым ходом к рейду, катера подождали начала затмения. И едва луна стала погружаться во тьму, «птички» Зацаренного устремились вперед. Однако русских моряков подстерегала неприятная неожиданность: несмотря на полное затмение, рейд оказался ярко освещенным всполохами многочисленных пожаров на берегу. Где-то тревожно и глухо били барабаны… А затем и новое открытие – вместо двух ожидаемых броненосцев на Сухумском рейде сонно покачивался лишь один. Но отступать было уже поздно.
Лейтенант Зацаренный выводил свои катера в атаку решительную! Все было как всегда: окрик часового, паника, пальба из ружей и пушек. Первым подвел мину под броненосец «Синоп», затем поочередно сбросили свой смертоносный груз «Наварин» и «Минер». Взрыв следовал за взрывом, и каждый сопровождался дружными криками «ура».