Герои чужой войны
Шрифт:
— А что, до сих пор…
— Вы невероятно догадливы, командор, — горько усмехнулся начальник разведотдела. — До сих пор у нас нет ни одного образца их новой техники. Только мелкие обломки. В плен пилоты конфедератов не сдаются, если видят, что уйти не удается, предпочитают взорвать свои корабли. Впрочем, завтра утром вы получите всю имеющуюся у нас информацию. Вопросы есть?
— Пока нет. Возможно, они возникнут, когда я посмотрю, что мне пришлют.
— Очень хорошо, — на бестрастном лице генштабиста сложно было хоть что-то прочесть. — Можете идти, командор. И еще… Если все же решите передумать, то до завтра у вас есть
— Нет уж, — зло усмехнулся Демин. — Или грудь в крестах, или голова в кустах, так, кажется, предки говорили?
— Именно. Идите, и… Мы рады, что не ошиблись в вас, командор. Но теперь помните, ваша карьера и это задание связаны между собой намертво.
Демин четко по уставу повернулся, щелкнул каблуками и покинул кабинет, всей спиной ощущая нацеленные на него взгляды. Мысленно он усмехнулся — ну уж нет, господа хорошие, не дождетесь. Раз в жизни птица удача села ему на плечо, и он поймает ее за хвост, даже если обожжет руку, потому что знает — второго шанса не будет.
Линкор действительно прибыл через два дня, и был он красив той чудовищной красотой, которая характерна для совершенной машины смерти. Громадина, больше всего напоминающая издали наконечник гигантского копья, была почти двухкилометровой длины, в полтора раза больше 'Громовержца', которого ставили теперь на ремонт и модернизацию. 'Ретвизан' был технологическим чудом, рожденным на верфях Империи, созданным и выпестованным ее лучшими инженерами. В этого гиганта сложно было не влюбиться, и так же сложно было его не испугаться.
Сослуживцы Демину откровенно завидовали, но при этом все поздравляли с новым кораблем. Одни совершенно искренне, на лицах других разве что большими буквами не было написано: 'Угробил один корабль, получил взамен новый. Да за что же тебе везение-то такое? Наверняка командующий подсуетился и дружку помог. Чтоб ты на нем шею свернул, урод'. Илья принимал поздравления и тех, и других с совершенно бесстрастным видом, только в голове его неспешно крутился старый анекдот про злопамятность и записную книжку.
Однако получить новенький, только что со стапелей, линкор — это одно, а научиться справляться с ним — совсем другое. Даже если не обращать внимания на 'детские болезни', присущие любой новой технике, то все равно оставалось еще и банальное неумение команды управляться с множественными изменениями в системах нового корабля. Учиться приходилось всем, и артиллеристам, и механикам, и самому Демину. Лучше всех, разумеется, устроились парни из штурманской группы, оборудование, которое им приходилось сейчас осваивать, принципиально ничем не отличалось от образцов, использовавшихся ранее, но и у них задницы были в мыле. Хорошо еще, что с кораблем прибыла заводская перегонная команда, которая в меру сил помогала разобраться в новой технике. Но, даже учитывая их помощь, все равно было тяжко, и Демин в очередной раз мучительно осознавал, что двадцати четырех часов в сутках явно недостаточно.
Тем не менее, несмотря на все сложности, корабль ему нравился, и о принятом решении он ни разу не пожалел. Даже если гора родит мышь, и единственным, чего он добьется, будет вот этот линкор под его командованием, все равно дело того стоило.
Как и многие военные, в глубине души Илья оставался мальчишкой,
Остальные, похоже, чувствовали то же самое и, хотя у них не было столь мощного карьерного стимула, как у Демина, да и вообще о предстоящем им деле они ничего не знали, но пахали все, как проклятые. В результате к концу месяца экипаж был готов выйти в свой первый и на самом деле единственный испытательный поход.
Глава 2
В безоблачной вышине неба светило майское солнце, заставляя затянутых в парадную форму курсантов жариться на раскаленном плацу. Легкий ветерок, что трепал на высоких флагштоках полотнища с гербами государств, входящих в Конфедерацию, порой долетая до выпускников стоящих в первых рядах и принося им недолгое облегчение. Остальных же ничто не спасало.
Особенно тяжело было тем, кто стоял в самом центре построения. От духоты и безжалостно яркого света перед глазами плавали цветные круги, и синие мундиры впереди стоящих сокурсников давно расцвели красно-зелеными пятнами. Пот из-под фуражки тек по вискам, и, срываясь каплями с подбородка, падал на грудь. Голова под забранной по уставу косой взмокла и зудела, а ноги в черных начищенных до зеркального блеска ботинках, казалось, варились заживо. Чтоб вытерпеть все это Александра, что есть сил, стискивала кулаки, да старалась покрепче прижать руки в положении 'по швам'. Оконфузиться в день выпуска было ниже ее достоинства. Все шесть лет она доказывала, что имела полное право находиться в рядах курсантов академии и теперь просто не могла потерпеть фиаско от простого перегрева. Ни за что!
По рядам прошел легкий трепет: наконец ректор соизволил показаться на плацу, чтоб торжественно поздравить с окончанием летно-космической академии. Хотя ее группа ипсилон-бис-три в построении находилась в самом конце поля, и с места расположенном в седьмом ряду ничего не было видно, но все же на раздавшееся через динамики: 'Здравствуйте господа курсанты!', - они дружно громыхнули: 'Здра жела споди генерал!'. А ректор начал поздравительную речь.
Ничего из того, что он говорил, толком не запомнилось, разве что в память врезалось троекратное 'ура', да под конец невероятное облегчение, когда курсанты в едином порыве сорвали с головы фуражки и подкинули их в небо.
Высоко в небе на бешеной скорости пронеслись серебристые галочки файтеров, за ними, стараясь погасить скорость и демонстрируя фигуры высшего пилотажа, промчались лучшие из лучших в академии, отличники и мастера пилотажа — эскадрилья альфа, в которую стремились попасть все учащиеся без исключения, но попадали лишь самые достойные из достойнейших. И их приветствовали не 'ура', а свистом, хлопками и криками, как было принято только на выпускном. Единственный раз за все шесть лет учебы приветствие разрешалось не по уставу, и это тоже было одним из негласных ритуалов в академии.