Герои и злодеи
Шрифт:
На второй месяц ему разрешили и книжки читать, и выходить в больничный двор. И это всё же разнообразило скудный досуг. А иначе у него создавалось ощущение, словно он срок в тюрьме отбывал. Больницы и врачей он ненавидел всей душой. Эти места страданий и уныния, словно специально созданы для того, чтобы мучить и истязать людей. Наконец, его срок пребывания в этом «чудном» заведении подошел к концу, и отец приехал, чтобы забрать его домой. Рамси на прощание, отдал деньги своей спасительнице от скуки и одарил коробкой хороших конфет — она всё-таки неплохо к нему относилась.
Конец
На последней неделе каникул отец вечером пригласил его в свой кабинет. Рамси уныло поплёлся следом, припоминая, что плохого он мог натворить. Вряд ли отец его позвал затем, чтобы хвалить.
Болтон-старший расположился в своём удобном кресле за письменным столом. Барабаня пальцами по столу, он изучающим взглядом окинул сына.
Рамси плюхнулся на стул, и, съехав вниз по спинке, вытянул ноги, а руки сложил в замок на животе, и мило улыбнулся.
— Сядь нормально, ты, что в цирке? — возмутился Русе.
— Не знаю, а что я снова сделал не так? Меня что-то после больницы память подводит, — Рамси сел на стуле как полагается и состроил жалобную гримасу. «Играть в Светофора, так весело», — где-то на заднем плане белый медведь в военно-морской форме бил в барабан, и Рамси на пару секунд представив это, не мог больше сохранять несчастное выражения лица, и расплылся в широкой улыбке, уставившись в пустоту.
Русе вздёрнул брови и опустил уголки губ вниз, наблюдая за его гримасами. Подумал, что стоит всё-таки показать сына психиатру.
— Что с тобой такое? Прекрати паясничать! — потребовал он.
— А … не знаю, меня что-то память подводит после больницы, — вновь повторил Рамси, старательно делая вид, что только что очнулся.
— Ясно, ну если у тебя ещё будут проблемы с памятью, или опять мне будешь комедию ломать при посторонних, то мы с тобой поедем к доктору, он тебе такие лекарства пропишет, что быстро станешь молчаливым и послушным. Помнишь, дурачок, я обещал тебе это, когда ты мопед взорвал, за который, мне, к слову сказать, пришлось платить. Тихо, мирно, и никто ни о чём не узнает, — пообещал отец. — Понял меня?
— Не понял, — медленно протянул Рамси. — Меня что-то после больницы память подводит, — он понимал, что уже перешёл границу дозволенного, но просто не мог остановиться, а белый медведь продолжал неистово лупить в барабан. Рамси даже покивал, наслаждаясь ритмом, словно он на рок-концерте.
Русе поднялся со своего кресла и подошёл к нему. Рамси зажмурился, думая, что он опять ему влепит затрещину. Но отец взял его за руку
— Вставай, сынок, обувайся, поедем в больницу.
— Нет, я не хочу, в какую ещё больницу? Я здоров, — Рамси замотал головой и выдернул руку.
— В психушку поедем, раз у тебя с головой проблемы, — пояснил отец.
— Не надо, со мной всё нормально, я просто пошутил, — признался Рамси и опустил глаза.
— Хорошо, раз всё нормально, тогда прекрати строить из себя клоуна и послушай меня. Ты меня так одолел своими выходками, что поедешь в интернат. Хотел в детдом — пожалуйста, скатертью дорога. Документы я отослал, а завтра поедем с тобой знакомиться с директором. И оденься по-человечески, а не как бродяга. Люди ещё подумают, что я ребёнку не могу нормальную одежду купить. Всё, можешь быть свободен, — отец выдал нужную информацию и вернулся к своему рабочему столу, намереваясь ещё поработать с бумагами.
— Да, отлично, папа! Тебя больше всего волнует, что о тебе люди скажут, — пробурчал Рамси у дверей.
— Что ты там сказал? — Русе уже погрузился в свои бумаги, и не расслышал монолог сына.
И тут Рамси, словно бес за язык дёрнул.
— Меня, что-то память после больницы подводит, — в четвертый раз повторил он, и мило улыбнулся, склонив голову набок.
— Да ты издеваешься сегодня надо мной? — изумился Болтон-старший.
А Рамси смеялся и бился лбом о дубовые двери отцовского кабинета, и никак не мог прогнать из головы марширующего белого медведя.
— Ну, что же сам напросился, — развёл руками отец и, отодвинув его с дороги, вышел прочь из кабинета. А вернулся с ремнём в руках. Рамси к тому моменту уже сидел на полу, он не думал, что можно и реветь и ржать одновременно, но у него это как-то получалось.
— Папа, это всё медведь виноват, — кое-как проговорил он, утирая слёзы тыльной стороной ладони.
— Какой медведь? — раздражённо спросил отец.
— Белый — он марширует и бьёт в барабан, — пояснил Рамси. Он понимал, что надо заткнуться, но у него не получалось, кажется он совсем заигрался в Светофора.
— Поднимайся. Футболку снимай, — отец поднял его за шиворот, как котёнка, и Рамси пришлось подчиниться.
В этот раз отец его не сильно отлупил, видимо, потому что им завтра предстояло ехать в новую школу. Теперь Рамси совсем стало не смешно, вот и правда, отец всегда поможет.
— Убирайся в свою комнату уродец, пока окончательно меня не разозлил. И можешь там выть сколько душе угодно, — любезно разрешил Болтон-старший.
Рамси всхлипывая, побрёл к себе, и полночи проревел в подушку, потому что просто не мог совладать с собой. То, что он едет в интернат его даже порадовало — хотя бы не будет видеть отца каждый день. Но вот то, что случилось с ним сегодня вечером, его серьёзно напугало, он ведь понимал, что стоит остановиться, но у него всё равно не получалось. Одно дело шутить, а другое стать таким же безумным как Светофор, который постоянно несёт всякий бессвязный бред. Ему совсем не хотелось быть таким. К тому же, отец тогда его либо совсем прибьет, либо в психушку сдаст, понятно, что ни то, ни другое его не устраивало.