Герои космодесанта
Шрифт:
На их пути стояли Астартес из ордена Мстящих Сынов, чьи лазурные доспехи сейчас были покрыты пылью и копотью. Они прилетели сюда, чтобы подавить бунт, но неожиданно обнаружили, что вся планета погружена в пучину кровавой гражданской войны. Они прибыли сюда, чтобы покарать вождей мятежа и восстановить власть имперского губернатора, а теперь им этого самого человека приходилось защищать от целого мира, восставшего против тирании своего властителя. Между тем война собирала свою кровавую жатву. Их осталось только тридцать — тридцать космодесантников из тех ста трех, что первыми
Укрывшись за наспех выстроенными баррикадами, сооруженными из листов покореженного металла, обломков камнебетона и сложенных в штабеля трупов, Астартес обрушивали на атакующих шквал огня. Воздух светился от трассирующих следов, которые оставляли за собой болтерные снаряды, в то время как ослепительные вспышки разрядов лазпушек с одинаковой легкостью прожигали как броню танков, так и человеческую плоть. Однако треск тяжелых болтерных орудий и потрескивающее шипение плазмы лишь вызывали у космодесантников еще большую ярость.
Время от времени кто-нибудь из сравнительно небольшой группы людей, хотя и до смерти напуганных, но все еще верных командующему Му'шану, собрав всю свою храбрость, выскакивал из-за живой стены закованных в броню гигантов, чтобы выпустить несколько зарядов из своих лазганов. Когда-то они были элитой, хваленой Хельмабадской Мавзолейной Гвардией. Теперь же их самих страшил гнев тех, кого они прежде клялись защищать. Их маски смерти в нынешней ситуации выглядели скорее комично, чем устрашающе. Золотая парча на мундирах, как и эполеты на них, давно истрепалась, а черные панцирные доспехи, потеряв свой блеск, покрылись выбоинами и царапинами.
Не обращая внимания на царящие кругом огонь и разруху, бесстрашно ходил от укрытия к укрытию брат Гессарт — капитан Мстящих Сынов. Как и у всех его братьев по оружию, его доспехи носили отметины долгих боев. Голубая краска почти сплошь обгорела, и то тут, то там виднелся голый потрескавшийся керамит. Левый наплечник был белого цвета без каких-либо опознавательных знаков — вынужденная замена тому, который он потерял два дня назад. Золотой шлем уже не блестел, покрытый слоем пыли, а серебряная аквила на груди была перепачкана кровью. Воистину сама эта кровь — кровь врагов — была не менее драгоценным знаком доблести, чем символ, который она запятнала!
Руководя обороной, Гессарт отрывисто выкрикивал команды, и каждый его приказ сопровождался залпом штурмового болтера, который он держал сейчас в руках.
— Рассредоточенный огонь по левому флангу! — прорычал он, когда, выпустив три заряда, вспорол грудную клетку офицеру противника, неосторожно высунувшемуся из-за скрученных обломков железной скамьи. Солдаты, которых погибший офицер пытался собрать в атаку, тут же растворились в клубах дыма и пыли.
За спиной капитана стоял библиарий Закерис, над психическим капюшоном псайкера сиял энергетический нимб, а с лезвия психосилового меча, рукоять которого была зажата в правой руке, стекали всполохи энергии. Закерис снял шлем, и было видно чудовищное напряжение, застывшее на его лице, когда он проецировал вокруг космодесантников невидимую стену силы. Болты и осколки снарядов,
— Никакой пощады предателям! — взревел ротный капеллан Хердейн, становясь на груду щебня и выпуская несколько плазменных разрядов из своего плазмагана.
Конверсионное поле, скрытое в розариусе капеллана, то и дело оживало, ослепительно вспыхивая, когда вражеский огонь сосредотачивался на фигуре этого мрачного хранителя благочестия.
— Как можно, чтобы столькими людьми так скверно управляли! — воскликнул Рикхель и, прижав к плечу болтер, произвел несколько точных одиночных выстрелов. — Они идут на смерть, как слепые котята!
— Разумно выбирайте цели! — громко сказал Гессарт. — Пусть не пропадет ни один заряд!
— Тут трудно промахнуться! — рассмеялся в ответ Лехенхарт, и его болтер, выплюнув несколько очередей, буквально перемолол отряд мятежников, бросившихся на космодесантников через открытое пространство. — Со времен орочьей атаки на Карафиде у нас не было столь легких целей!
— Вы ведете нас к победе, капитан! — воскликнул Виллуш. — Примарх благоволит вам.
— Не отвлекайся! — рявкнул Гессарт, выпустив по противнику очередную порцию снарядов.
Перестрелка продолжалась еще несколько минут, и каждый раз, когда мятежники, готовя прорыв, стягивали в новое место свои силы, космодесантники, искусно маневрируя, переносили туда всю мощь своего огня.
— Разведывательные шагоходы на правом фланге! Три, возможно, четыре! — предупредил своих товарищей Виллуш.
Он плавно повел дулом своего тяжелого болтера, и очередь выбила барабанную дробь по баррикадам из пластали и камнебетона, за которыми притаились бунтовщики.
— Эх, отсюда мне их не достать!
— Лехенхарт, Хердейн, Никз и Рикхель, со мной! — гаркнул Гессарт. — Приготовить гранаты для контратаки!
Пятеро космодесантников, гремя керамитовыми подошвами, побежали на правый фланг вдоль линии баррикады. На этой стороне по краю зала протянулась длинная галерея, и в стене, отделяющей ее от остального пространства, образовалось много дыр и трещин. Сквозь них капитан мог видеть, как с другой стороны вдоль стены продвигаются неуклюжие фигуры шагоходов типа «Часовой». Если бы им позволили продолжить движение, те бы достигли конца галереи и обрушили на десантников море огня уже с другой стороны защитных укреплений.
— По моему сигналу проламываем стену! — крикнул Гессарт.
От стены их отделяло всего с десяток шагов, когда Гессарт выпустил длинную очередь из штурмболтера, и заряды, разрываясь при ударе о камнебетон, пробили в нем несколько значительных дыр. Остальные сделали то же, буквально изрешетив стену.
— Все разом! — выставив вперед левое плечо, взревел Гессарт и со всего маху налетел на поврежденный выстрелами камнебетон.
Под натиском космодесантника стена дрогнула, и в поднявшемся облаке щебня и штукатурки капитан с грохотом вломился в галерею. Другие десантники, справа и слева от него, осуществили столь же впечатляющие прорывы.