Герои нашего племени. Трилогия
Шрифт:
Квест громко заскрипел зубами. Как же хорошо, что Наташка легкая! Хотя… Так… Осторожно, родная, не топчись так по плечам… Ого! Да никакая она не лёгкая! Господи, что же она так топчется!
— Ну ты скоро?!
— Есть, нашла.
— Тянешь?
– с трудом выдохнул Димка и тут же поднял голову. Мелькнуло что-то серое, круглое и ветхое. Света мало.
— Держись!
– она спрыгнула вниз и Квест облегченно вздохнул.
Это был большой бубен. Старый шаманский бубен, оленья кожа-мембрана на котором почти вся сгнила, но добротный, клееный рыбьим клеем прочный обод с жестяными «звенелками» и солярными знаками был еще цел. Квест вынес свою
Здесь ярко светило низкое солнце, которое, если верхний ветер не переменит направление, всего через пару часов наглухо закроет сизыми облаками, налетающими с запада. На самой реке и по пустынным её берегам пока всё было тихо, никакого подозрительного движения или настораживающего необычного шума. Птички летают, звуки сплошь местные, привычные… Поднявшийся полчаса назад и потянувший вдоль реки ветерок не давал собраться о п а с н о м у предвечернему туману.
Сидя у очага, они внимательно рассматривали свою находку. Антиквариат. Что тут еще поблизости имеется примечательного? Могила шамана на ветках? Антураж соответствовал. Ритуальное захоронение, место жертвенного заклания, кости на полянах - Квест ничему бы не удивился.
— Интере-е-есное тут местечко… - сказал он сквозь зубы, бросая взгляд на часы.
Интересное и очень странное.
Он рассчитывал в самом начале похода по быстрому осмотреть этот примечательный зловещий холм, на который так часто смотрел, сидя у избы, потом бегло скакнуть по окрестности и заняться тем главным, ради чего всё и было затеяно. Тем более, что Квест уже давно понял, где стоит искать…
Косматые чудовище в изыскательском плане его совершенно не интересовали, пусть с ними специалисты разбираются. Димка не был романтиком-бойцом, как Сержант или романтиком-искателем, как Игорь Лапин, поэтому всех этих существ он подсознательно хотел считать земными тварями, результатами коммерческих или генетических экспериментов. Сволочь какая-то выпустила в тундру, теперь расхлёбывай…
Все остальные предположения он старательно гнал прочь.
— Ну что, Наташа, в овраг полезем?
– неуверенно молвил Квест, стараясь с помощью бинокля продраться взглядом через заросли.
— Поздно уже, Дим, вечереет, - умоляюще сказала та.
– Ты же сам сто раз говорил, что спокойных часов у нас будет немного.
Молодец, запомнила. И правильно он говорил, пора рвать когти. «Она до сих пор думает, что я чертовский смелый мужчина. Знала бы, как она ошибается…».
На сегодня запас мужества, этот главный экспедиционный ресурс был исчерпан. Так что пусть искомый «Москито» еще немного полежит в овраге, хуже ему уже не будет. Если он там есть, конечно.
Уже когда разведчики причалили к «родному» берегу, Наташа, вытаскивая крепко заснувшего ребёнка из лодки, с запоздалой рассудительностью выдала:
— Знаешь, что я думаю? Надо бы нам было дроби набрать и разбросать вокруг этой скалы, возле самого «лаза». Вполне вероятно, что жили бы спокойно.
Округлив на неё глаза, Димка Квест витиевато выматерился, крепко хлопнул себя по лбу, сплюнул за борт и притих. Ну не подумал он, не подумал! Женщина хоть и поздно, но сообразила. А он-то, позорник…
Кстати, старая «ветка» нашлась. Приличного состояния кондовая деревянная лодка была неплохо запрятана в ивовых кустах, повыше берега, пониже холма. Один человек её утащить не мог. Интересно, почему же предыдущие визитеры не переправились на ней же обратно, к хижине? Куда они пропали?
Глава 9
«БРОНЗА,
«Днем, находясь на вражеской территории, взбираясь на возвышенность, разведчики часто имитировали волков. Эти животные были широко распространены на американских равнинах и по ночам близко подходили к индейским лагерям, порой даже отваживались проникать в них. Поэтому волчий вой или силуэт зверя на холме не вызывал у индейцев беспокойства. Учитывая, что человека можно заметить даже издалека, а на волка никто не обратит внимания, разведчик пауни набрасывал на себя волью шкуру, вставал на четвереньки и мелкой рысью бежал на вершину холма, превращаясь, таким образом, в необычный для данной местности объект. Там он садился и спокойно обозревал окрестности, зная, что если его кто-нибудь заметит, то не придаст этому значения».
Юрий Стукалин, «Хороший день для смерти»
«Со знаменитым летчиком И. П. Мазуруком в разгар холодной войны произошел такой случай. Сел он на одном из ледовых аэродромов у Новой Земли, а когда взлетел, забыл узнать переменный код. Уже в воздухе штурман говорит:
— Командир, ты код на автоответчик «свой-чужой» поставил?
— Забыл!
— Ну, поставь!
— А что ставить?
И у штурмана в журнале ничего не было записано. Они начали кружить над аэродромом и выклянчивать у диспетчера, что бы тот сказал секретный код. Мазурук, бедный, выворачивался и так, и сяк:
— Ну, что надо прибавить или убавить? Как хочешь намекни, я пойму!
А диспетчер ни в какую секретную в эфир не выдавал:
— Садись, и узнаешь код! Садись!
А Мазурук все кружится и кружится вокруг аэродрома, очень неохота ему было приземлятся. В это время и начался тот самый анекдот. В радиоэфире на всю Арктику вдруг раздался голос с американским акцентом:
— Госпотин Мосорук! Постафьте «тройку» - бутет прафильно!
Все, кто слышал, просто покатились от хохота: Мазуруку подсказывали американцы с соседнего ледового аэродрома! А он включил подсказанный потенциальным противником код и полетел дальше».
Максим Свириденков, «Полковник Касаткин. «Мы бомбили Берлин и пугали Нью-Йорк!».
Попытка номер три: промежуточный финиш
В тундре не разбежишься. Тяжело ходить по кочковатым топким низинам. Провалиться не провалишься, но поверхностная вода, не способная проникнуть в грунт через броню мерзлоты, пропитывает всё вокруг и это сильно затрудняет передвижение. На высотах посуше, там ветерок, гнуса нет и глазам радостней. Но никуда не денешься, спустишься, - вся тундра так и «размечена»: озеро-низина-холм… Впереди был холм.
— Это может быть только нечто каменное. Типа гурия, насыпного холмика, вообще любого нагромождения крупных камней, булыжников, пусть и хаотичное на первый взгляд, - негромко размышлял вслух Майер, восстанавливая дыхание.