Герои по ту сторону: Миттельшпиль
Шрифт:
Но было ещё кое-что, перекрывавшее любые личные дела. Туманный мир, куда Джина забрала Создателя. По слухам, это – тёмное зеркало Мира грёз, огромное пространство, заполненное непроглядным туманом. Ориентироваться там могли только те, кто одновременно сосредотачивал в руках Дары света и теней, а Вероника осталась последней во всём мироздании, кому подчинялась тьма. И потому именно ей предстояло спуститься туда в поисках похищенного Создателя.
Всё по справедливости. Лишила вселенную бога тьмы – расплачивайся. И плевать, что это был единственный выход. Чтобы никто не умер…
Бог тьмы не только
Слишком сложно было встречаться ночами с богом тьмы, убивающим её лучшего друга, а днём – с отцом, желающим ей добра. Это сводило с ума. Неудивительно, что у неё не хватало сил улыбаться. Особенно Адену, который должен был понимать её состояние как никто другой. Рядом с ним хотелось не натягивать фальшивое счастье на лицо, а быть настоящей, искренней, пусть и вечно недовольной.
– Потерпи, – буркнула Вероника и опустила взгляд. – Я же терпела.
Аден покачал головой. Несколько долгих мгновений всматривался в её лицо. Веронике отчаянно хотелось растянуться и демонстративно отвернуться к стенке, но бог огня занимал половину кровати. А для того, чтобы сбросить на пол небожителя, пусть и настолько знакомого, настроение было недостаточно плохим.
Кажется, сегодня был совсем не её день… верней, ночь.
– Ты не сможешь вечно избегать встречи с отцом, – заговорил Аден. – Время идёт. Со дня на день в мире мёртвых начнётся бунт, и тогда…
– Да слышала я уже эту песню! – вспыхнула Вероника и с силой потянула одеяло на себя. Аден не шелохнулся. – Я встречусь с ним, ясно?
– Когда?
Вероника снова дёрнула одеяло. Без толку.
– А когда нужно?
– Завтра.
Зараза. Если пообещает сейчас – придётся выполнять. Вероника выдохнула. Надо решаться – Аден прав, вечно бегать невозможно. Тем более, Деланей старался идти навстречу, исполнять роль заботливого отца. Пора бы сделать шаг в его сторону.
Она натянула одеяло. Аден сохранял невозмутимость.
– Хорошо, – выдохнула Вероника. – Одеяло отдашь?
Бог огня кивнул и резко встал. Вероника не успела среагировать и опрокинулась на кровать.
– Спокойной ночи, – фыркнул Аден.
Вероника схватила подушку, развернулась и от души размахнулась.
Кровать перед ней была пуста.
Раздражение схлынуло, оставив за собой такую же пустоту в душе. Хочется или нет, но Вероника обрела отца. Да, спустя семнадцать лет, да, в лице незнакомца, которого не знал никто, кроме Джины. Что поделать. Желания не всегда исполняются так, как нам хочется, но, зараза, исполняются же? А дарёному коню, как известно…
Вероника бросила подушку в изголовье и растянулась на кровати. Бездумно уставилась в потолок.
Следующие семнадцать лет, загадывая желания на день рождения при свечах, она будет задумывать гору ванильного мороженого. Это вроде нельзя превратно истолковать…
Мир грёз изменился. Да, прошло сто восемьдесят лет, да, долгие годы отсутствия не так легко восполнить. Можно придумать ещё десяток похожих отговорок, но суть не изменится –
Всё началось в тот день, когда Сиири проводила его сюда после битвы.
Человеческий мир растаял и собрался из пыли Миром грёз. Аден наконец-то возвращался домой, и мечтал запомнить каждое мгновение этого дня. Реальность отличалась от мечты примерно так же, как Дар огня отличался от Дара тьмы.
Пышная обстановка, напоминавшая Букингемский дворец, уступила место новым осколкам и обломкам человеческой жизни. Аден видел такие в фильмах: танцпол модного ночного клуба, стол для бильярда, над которым низко нависала блестящая металлическая рама с лампами, стол для карточных игр, американский бар… Некоторые братья и сёстры обустроили личные комнаты – из одного дверного проёма виднелись обои кричаще-розового цвета, через другой можно было рассмотреть игровую приставку на полу перед огромной плазмой. Настоящий авангард… или постмодернизм… или как там называется полная безвкусица у людей?
Привычных деталей осталось немного. Хрустальный шар в два человеческих роста высотой по-прежнему стоял в центре зала. Молочная дымка устилала пол и потолок, и оттого казалось, что зал парит в облаках. Свободные от божественного вмешательства стены занавешивала воздушная красная ткань. Постаравшись, Аден сумел отыскать взглядом и библиотеку Ведущей битву – три книжных шкафа были задвинуты в дальний угол, и рядом с ними стояло кресло слишком яркого синего цвета. А ещё дверь в мир людей привычно скрипела, как будто за сто восемьдесят лет не отыскалось никого, кто мог бы смазать петли.
Братья и сёстры тоже были другими. Вычурные наряды сменились современными деловыми костюмами. Настолько непривычно было это видеть, что Адену на миг показалось, что он ошибся дверью, хотя других дверей не существовало. Только Сиири, надевшая чёрный спортивный костюм, была его мостиком через пропасть непонимания – во всех смыслах.
Богиня войны тоже изменилась. Нет, не внешне – стройная, спортивная фигура, волна русых волос до талии и маленький острый носик остались прежними. Наверное, что-то сломалось внутри – во взгляде огромных зелёных глаз затаилась незнакомая Адену покорность. И Ведущая битву, грозная богиня войны, выступавшая когда-то впереди человеческого воинства, растаяла в этой покорности, как льдинка в лучах весеннего солнца. Знакомая незнакомка, как и все, кто был здесь.
Сиири взяла его под руку и провела к остальным. Она что-то говорила о том, что раскаивается, и её щёки пылали как пламя Адена. К ней присоединился Воздающий свет Фалберт, затем Благословляющая воду Линн, ещё кто-то… Бог огня уверял, что в этом нет необходимости, что он всё понимает, даже говорил, что заслужил наказание, но всё без толку. Все считали своим долгом извиниться и пообещать, что это не повторится впредь ни с кем. Вереница чужих лиц смешалась в одну бесконечную полосу, и Аден машинально кивал, соглашался, пожимал руку, что-то невнятно отвечал и, кажется, даже с кем-то обнимался. Всё это тонуло в безграничной пустоте, воцарившейся в душе много лет назад. Что-то похожее испытывала Ника, когда впервые встретилась с Деланеем. Это было по-своему забавно – не впервые их чувства оказывались разделёнными на двоих.