Герои Пушкина

Архангельский Александр Николаевич

Как все остальные герои «Полтавы» (кроме слабого Карла, чьи психологические черты в «Медном Всаднике» Пушкин перенесет на образ Александра I), Петр наделен сильным характером; как все они, не знает промежуточных состояний: если гневен, то гневен, если весел, то весел, если добр, то добр. (Другое дело, что автор, описывая героя, садящегося на коня, использует оксюморон — «<…> Лик его ужасен /<…> Он прекрасен»; это лишь усиливает эффектность образа.) Но в отличие от остальных Петр движим не местью (как Кочубей), не жаждой власти (как Мазепа), а высокой страстью государственного делания. Решение «сдать» Кочубея Мазепе — трагическая ошибка, а не преступление; она не снижает образ Петра. Пушкин считает необходимым выстроить параллельные описания: Мазепа перед боем — Петр перед боем; Мазепа после казни Кочубея (т. е. после победы, одержанной над врагом) — Петр после победы над Карлом и Мазепой, пьющий за здоровье врагов. Это дает возможность подчеркнуть «качественное» различие между ними: для одного власть — орудие насилия,

для другого — инструмент общегосударственного творчества. Сила Петра — это мощь молодой империи, за которой (по Пушкину) — правда Истории; он связан со стихией рождающегося света («Горит восток зарею новой»), тогда как Мазепа — с ночной стихией (сцена перед казнью Кочубея). И потому Петр в «Полтаве» — идеальный герой исторического эпоса.

За год до поэмы был начат роман «Арап Петра Великого», где тот же мотив (еще раньше заявленный в стихотворении «Стансы») впервые прошел сюжетную обработку. И в дальнейшем Пушкин будет возвращаться к нему, всякий раз сложно взаимодействуя с идеологическим мифом о Петре Великом как идеальном прообразе Николая I, споря с самим собой, разворачивая отдельные «петровские» фрагменты поэмы в самостоятельные произведения (ср. строки о Петре, пьющем за здоровье врагов, со стихотворением «Пир Петра Первого», 1835).

Литература:

Гершензон М. О. Мудрость Пушкина. М., 1919.

Лотман Ю. М. К структуре диалогического текста в поэмах Пушкина: Проблема авторских примечаний к тексту // Лотман Ю. М. Пушкин: Биография писателя: Статьи и заметки. 1960–1990. «Евгений Онегин». Комментарий. СПб., 1995.

Лотман Ю. М. Посвящение «Полтавы» (адресат, текст, функция) // Лотман Ю. М. Избр. статьи: В 3 т. Т. 2. Таллинн, 1992.

«Роман в письмах»

(1829; не завершен; при жизни поэта не публ.; вперв., с пропусками, опубл. — 1857)

ВЛАДИМИР

ВЛАДИМИР — не родовитый, но богатый столичный дворянин; он отправляется вслед за бедной, но принадлежащей к древней фамилии возлюбленной Лизой в деревню. Из переписки со столичным другом становится известно, что некогда Владимир принадлежал к поколению «серьезных» молодых людей, которые являлись в 1818 г. на бал, «не снимая шпаг» (т. е. к декабристскому поколению). Но принадлежал именно к поколению, а не к тайным обществам. Теперь, в 1829 г., остепенившись и душевно возмужав, он склоняется к мысли, что звание помещика есть своего рода служба, что «патриаршеская» жизнь может — и должна — быть не просто отдохновением от столичных трудов, но областью дворянского труда. «Картина мира» как бы переворачивается: «Петербург прихожая, Москва девичья, деревня же наш кабинет». Постепенно Владимир превращается в рупор пушкинских идей; не будучи аристократом, он не может без прискорбия видеть «уничижения… исторических родов»; он по-новому, не по-декабристски, серьезен. Что, впрочем, не мешает ему быть веселым ухажером: кроме Лизы есть у Владимира «для развлечения Машенька», уездная барышня, с которой он легко и полунасмешливо флиртует. Этот флирт сулит обострение любовной интриги, но незавершенный пушкинский роман внезапно обрывается.

В образе Владимира намечен тип рефлексирующего русского помещика, который будет развит Н. В. Гоголем (Костанжогло во 2-й части «Мертвых душ»), Л. Н. Толстым (Константин Левин в «Анне Карениной»).

ЛИЗА

ЛИЗА — героиня незавершенного романа, бедная, но родовитая дворянка, которая после смерти отца воспитывалась в чужой семье. Внезапно уезжает из Петербурга в деревню, к бабушке; из ее переписки с подругой Сашей читатель узнает истинную причину: бегство от любви. Причина проста: он, внук «бородатого милльонщика», т. е. не потомственный дворянин, благодаря своему богатству находится на положении аристократа; она, представительница старинной фамилии, не имеет ни копейки и, следовательно, «смиренная демократка». Внезапный приезд Владимира, влюбленного в Лизу, в соседнее имение должен изменить ситуацию; присутствие соседки Машеньки намекает на возможность любовной интриги; тут сюжет обрывается.

Но сама традиционная форма, избранная Пушкиным, предполагает смещение читательского интереса с внешней канвы событий на «интеллектуальный облик» героев. Очерчен круг чтения Лизы («скучнейший» роман Ричардсона «Кларисса Гарлов»; «Адольф» Б. Констана, в котором героиня противопоставляет коварного Ловласа добродетельному герою; новейшие сочинения самого Пушкина, Вяземского и даже полемические статьи Н. И. Надеждина против Пушкина, вызывающие у Лизы возмущение). Это не только говорит о ее умственной развитости, но и дает «литературный ключ» к сердцу героини. Лиза, подобно уездной барышне, в которую она начинает «играть», смотрит на жизнь сквозь призму сюжетов прочитанных книг; она

волей или неволей примеряет на себя «романные» маски. И недаром Пушкин повторяет в «Романе в письмах» сюжетный ход, уже опробованный в «Евгении Онегине». Как Татьяна Ларина, входя в онегинский кабинет, по книжным корешкам «реконструирует» внутренний мир избранника своего сердца, так Лиза, до приезда Владимира, читает романы из домашней библиотеки «семейства ***», чьей «близкой родней» оказался Владимир; по книгам, читанным им в юности, по отметкам на полях, «бледно писанных карандашом», она судит о его взглядах, мыслях, чувствах, о его душе.

Однако большинство литературных параллелей лишь намечены; так, стоило Лизе иронически назвать Владимира «мой рыцарь», как Саша подхватывает сравнение и насмешливо уподобляет его поездку за невестой (в 500 верст из Петербурга) с поездкой рыцаря «на три года сражаться в Палестину» для того, чтобы в конце концов «увидеться со владычицею своего сердца». Возможно, Лизе предстояло примерить и маску героини рыцарского романа. Точно так же остались без развития и важные для понимания женских образов у Пушкина слова Лизы о том, что мужчины меняются от века в век, а женщины остаются в сущности своей неизменными. Новый тип «рассудительной», рефлексирующей героини Пушкин попытается развить в незавершенном романе «Рославлев».

Литература:

Вольперт Л. И. Пушкин и Шодерло де Лакло: На пути к «Роману в письмах» // Пушкинский сборник. Псков, 1972. (Ученые записки / Ленинградского гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена. Т. 483.)

Лотман Ю. М. Три заметки к пушкинским текстам. 1 // Временник Пушкинской комиссии. 1974. Л., 1977.

«Рославлев»

Роман

(роман, 1831; не завершен; фрагмент, под назв.

«Отрывок из неизданных записок дамы (1811 год)», опубл. — 1836)

ПОЛИНА

ПОЛИНА — условное литературное имя героини пушкинского романа, полемически направленного против патриотического сочинения М. Н. Загоскина «Рославлев, или Русские в 1812 году» (1831).

Героиня Загоскина, Пелагея (Полина) Николаевна Лидина — невеста главного героя Рославлева, в самый разгар Отечественной войны выходит замуж за француза и страшным образом расплачивается за это. Загоскинский «Рославлев» — роман из военной истории; любовный конфликт — в центре его сюжета, но не покрывает все романное пространство; мир «Рославлева» — подчеркнуто мужской. Немногочисленные героини Загоскина вдохновляют многочисленных героев, приводят их в отчаяние или хотя бы раздражают. Но как бы ни были впечатляюще-трагичными судьбы женщин, они не могут претендовать на сюжетную сомасштабность мужчинам, не наделены «правом» самостоятельно мыслить, хотя вполне способны самостоятельно поступать (смиренно или же своевольно). В основном (исключая предельно искреннюю, хотя и не слишком «интеллектуальную» Оленьку Лидину, сестру Полины и будущую жену Рославлева) они плывут по идеологическому течению. Между тем загоскинский «Рославлев», вопреки установке на «вальтер-скоттовскую» занимательность и даже во вред ей — роман прежде всего идеологический; чем более независим тот или иной персонаж от «общего мнения», чем самобытнее его патриотические суждения, тем выше его удельный вес в сюжете. Все это относится и к Полине. Она хороша, умна, однако не в состоянии ясно сформулировать свое отношение к надвигающейся войне с Наполеоном; у нее другое на уме — и на сердце. Ей сделал предложение «романтический» офицер Владимир Рославлев; она отсрочила решение на год. Сестры Лидины, как описывает их сам Рославлев, имеют романную внешность (спародированную еще в портрете Ольги Лариной, показанной глазами Ленского в «Евгении Онегине»: светлые волосы, голубые глаза; у Полины, кроме того, взоры «вечно томны, унылы»). Страшной «балладной» полночью, во время народной войны с Наполеоном русская Полина венчается в кладбищенской церкви с французом Сеникуром. Она была влюблена в него еще в Париже, но граф был женат; теперь жена умерла; он пленник — и он свободен. Любовь, смерть, вечность, родина, измена, верность сливаются неразличимо; отныне Полина — во власти рока. Из героини нравоописательного романа она мгновенно превращается в героиню романа ужасов и, надолго выбыв из сферы активного действия (где безраздельно царят мужчины — сознательные патриоты), вновь появляется перед читателем именно в этом жанровом ореоле, чтобы в конце концов умереть страшной смертью.

По прочтении романа Загоскина раздраженный Пушкин (два с небольшим года назад поддержавший «Юрия Милославского») немедленно решил «переписать» его, и в 1831-м приступил к своему «Рославлеву». Характерно, что в центре повествования оказывается женский образ; ведется оно от лица подруги той московской княжны***, которую Загоскин якобы вывел под именем Полины. Границы литературы как бы раздвигаются; Пушкин прибегает к смелому приему: романными средствами «восстановить» картину реальности; вымышленной героине Загоскина он противопоставляет ее «вымышленного» прототипа.