Герои Шести Цветов Том 6
Шрифт:
Выражение лица Адлета изменилось.
— Меня… воспитал? — спросил Адлет, сжимая меч. Как часто бывало, задав вопрос, он начинал размышлять сам.
— Да, я воспитал тебя. Чтобы ты пришел на эти земли. Чтобы предал Героев. И… чтобы увидеть твое лицо, — рассказывал Тгуней. — Сначала я уничтожил твою деревню, чтобы ты ненавидел Кьема, чтобы смог стать Героем. Я разрушил твою деревню, чтобы дать тебе причину стать сильнее.
Адлет злился. Получалось, что жители погибли из-за него.
— И я сделал так, чтобы ты попал
Адлет хотел кричать, что это ложь. Атро ненавидел Кьема, исследовал способы убить их. Он не мог быть союзником Тгунея.
— Не веришь. Но это правда. Сорок лет назад я сделал так, чтобы Атро ненавидел Кьема. И Атро начал исследования, как я и рассчитывал. Так было и с тобой.
Адлет лишился дара речи.
— Атро глуп. Его исследования были бессвязными. Ты их видел? А я знаю содержимое документа, в котором он хранил все свои исследования. И я знаю, что толку от Гвоздя святых, как от козыря, нет. Иначе ты бы уже всех уничтожил этим оружием.
«Так я не могу убить Тгунея? — Адлет отказывался верить в этом. — Я самый сильный в мире. Даже если он знает обо всем моем оружии, мы победим».
— И сильнейший ты в мире из-за меня.
— Нет. Я… сам…
— Я знаю, что у Атро ты был слабейшим, когда пришел обучаться. Но в какой-то момент у тебя появились силы любить. И тогда ты начал становиться сильнее.
Адлет вспоминал события четыре года назад. Он едва помнил тот сон о девушке.
— Тогда я дал тебе эту любовь. Тогда ты получил желание защитить кого-то, стать сильнее. Ты понимаешь, что стал сильнее из-за мощи любви, что я вложил в тебя? Если бы не я, ты был бы простым воином, но со мной ты стал сильнейшим в мире.
Адлет вдруг вспомнил ощущения тела, словно погруженного в иллюзию. Казалось, что теперь ему нельзя было ничему верить. Он преодолел дни ада, становясь сильнее. Получил тайное оружие. Он гордился, что это он — сильнейший в мире.
И все было не для того, чтобы убить Тгунея. Это все ему дал Тгуней.
— Я скажу тебе, кто ты. Моя пешка. Моя марионетка и…
Тгуней погладил лицо Адлета.
— Моя лучшая игрушка. Как думаешь, игрушки побеждают хозяев?
Адлет дрожал так, что у него стучали зубы. Ненависть и страх переплетались в нем. Это был не трепет от встречи сильного врага. Это был страх, что сломается все, во что он верил.
— Нет. Я сильнейший в мире, а не твоя игрушка!
Тгуней громко рассмеялся.
— Мне было интересно, как ты скажешь это. Я все думал, будешь ли ты кричать? — Тгуней встал совсем близко к кончику меча Адлета. — Давай, Адлет. Ты так сильно меня ненавидишь. Ты прошел от любви к ненависти. Все это было, чтобы увидеть твое лицо при этом.
«Ненавижу. Но я не могу его убить. Иначе умрет и Фреми».
— Фреми и остальные могут действовать и дальше. Плохо дело. Если это продолжится, меня
— …Да, и ты умрешь здесь.
— Адлет, может, пока что расскажешь мне о стратегии? Иначе я умру. И Фреми умрет.
— Да как ты…!
— Нет, ты все равно мне расскажешь. Как я и планировал.
— Гу!
Мора остановила удар когтей Кьема железной броней. Она ударила и сломала Кьема подбородок. А потом тут же схватилась за кол, что удерживал барьер, и влила силу.
Удерживать барьер и отбиваться от Кьема. Смотреть на все вторым зрением. Но Мора уже уставала.
Ханс напал на Чамо и сказал, что Фреми у него в заложниках. Она заметила это несколько минут назад. Центр развалин, куда убежал Ханс, был вне поля ее второго зрения. Мора не видела остального.
И сейчас она не видела друзей поблизости, чтобы те доложили о ситуации. Значит, все шло по плану. Нельзя проиграть.
Но листья, что разбросала Нашетания, могут обнаружить. Могут закрыть пути к отступлению. Голдоф может не удержать Кьема, и их с Морой одолеют. У Моры кончалось терпение.
Но она могла лишь сидеть и поддерживать барьер. А Голдоф бился с Кьема, проникавшими внутрь.
И вот внутри не оказалось Кьема. Они могли отдохнуть. Но за барьером их было еще около трехсот.
Голдоф подошел ближе.
— Что-то не так.
— Что такое?..
Мора и Голдоф говорили тихо, чтобы их не подслушали Кьема вокруг.
— Я не вижу никаких странных Кьема. А еще. Нужно уничтожить Кьема-обезьяну… он мне не нравится.
— Внешне?
— Я не могу читать остальных Кьема, но этот похож на человека. И я вижу по нему, что он что-то задумал.
Мора задумалась. Могли они что-то упустить? Вряд ли Кьема узнали об их стратегии. Иначе они уже убежали бы. Тогда почему Кьема-обезьяна так себя вел?
— Я кое-что придумала, — прошептала Мора.
Герои уже долго были в развалинах. Вряд ли Тгуней столько времени держался бы в стороне и ничего не делал. Враг точно искал способ уничтожить Героев. Может, это как-то связано?
— Расскажи, — сказал Голдоф.
Они не знали, как там Адлет и остальные, не могли принимать решение. Как и не могли делать выводы по догадкам Голдофа.
— …Я все осмотрю внимательно. Если они что-то задумали, я пойму.
Пока Мора и Голдоф говорили, Кьема атаковали барьер. Один из них пробился. Мора спешно починила барьер, а Голдоф бросился в бой.
— Еще… тридцать семь минут…
Примерно в это время тихо сказал Кьема номер Тринадцать. Голос был таким тихим, словно дыхание. Даже услышав, его не заметили бы.
Он не думал о боли Адлета, о борьбе Фреми. Он не думал о Героях.
Тринадцатый не любил сражения. У него не было желания убивать. Он жил по приказу Тгунея. Он был словно живым оружием.