Герои зоны. Пенталогия
Шрифт:
Я взбил подушку.
– Сосредоточься, Край. Наше общение подходит к концу.
Сделав вид, что меня это сообщение ничуть не заинтересовало, я разлегся на полке, закинув руки за голову. На самом же деле я встревожился. Что значит – подходит к концу? Я что, выдал все секреты землян и больше не нужен ликвидатору? А раз так, то…
Или это очередной этап эксперимента? Новая проверка?
Я закрыл глаза. Типа, намерен спать, общаться не хочу.
После небольшой паузы голос мальчишки зазвучал вновь:
– Ты ведь не знаешь, где находишься и что такое Тюрьма? Не ищи в своей памяти, все равно не найдешь.
– Почему это? – непроизвольно вырвалось.
– Потому что в Тюрьму попадает не только тело, но и разум. Главное – разум. Прощай, Край!
– Что… – начал я и не смог закончить. У меня отнялся язык.
Только что в камере пахло кашей с мясом, а тут – ароматы пропали, будто ктото нащупал во мне ответственный за обоняние тумблер и щелкнул им. Я открыл глаза – и ничего не увидел. Всю камеру, а не только коридор, поглотила мгла. Я ослеп! Надо встать с кровати, надо чтото сделать. Но я не чувствовал опоры, нервные окончания на поверхности кожи не получали информации извне. Я больше никак не ориентировался в пространстве, оно перестало для меня существовать.
Ликвидатор.
Он сумел сделать из сильного человека бесполезный кусок мяса, способный только мыслить.
Я не могу дотянуться до его глотки и вцепиться в нее, так пусть в чужака ударит молния или начнется пожар, пусть заживо сгорит. Хочу насладиться его криками!.. Ослепленный ненавистью я забыл, что все мои сенсоры отключены, и случись с ликвидатором то, что я искренне ему пожелал, я не смогу ни увидеть, ни услышать его мучений.
Тумблер щелкнул вновь.
Телевизор исчез.
Камера стала больше в размерах втрое, а то и вчетверо.
У дальней от меня стены стоял мальчишкаликвидатор. От его щуплой детской фигурки поднимались к потолку струйки дыма. Увидев, что я за ними наблюдаю, он подмигнул мне и, указав пальцем на дым, захохотал так, будто ничего забавнее в жизни не видел.
– Еще, еще! – потребовал он.
– Эй, парень, что с тобой? Ты в порядке, дррр… – Я не смог назвать его дружищем. Заклинило. Даже у меня есть предел благодушия. С чего это я должен сочувствовать путнику, мечтающему уничтожить все живое на Земле? Да гори этот ублюдок в аду!
И тут он вспыхнул.
Вспыхнул весь сразу, будто на него, тлеющего, плеснули бензином из полной канистры. Загорелось лицо, худые руки, вмиг обуглился Микки Маус, ткань, на которой его напечатали, превратилась в пепел. Обожженное лицо ликвидатора исказилось – на нем появилась гримаса удивления, он открыл рот, чтобы чтото сказать мне, но я не хотел его слушать, я хотел, чтобы он сгорел дотла.
По обугленному телу мальчишка побежали трещины.
Миг – и куски его упали на пол, рассыпались головешками. Искры брызнули на стены камеры, долетели до кровати. Деревянный пол занялся, загорелась краска, отслаиваясь волдырями, которые тотчас лопались. Вспыхнуло одеяло.
Я вскочил с кровати. Что, опять горим? Я ж только из пылающего фургона!
Ктонибудь,
Страха не было. Откуда у бравого Макса Края страх? Он же Рэмбо, ему океан по щиколотку и сам черт даже не племянник. Не было страха. Как не было радости или горя, или еще чего. Из меня удалили все эмоции, их отсекли, ампутировали. Единственное, что оставили, – это раздражение. Я испытывал дискомфорт изза того, что становилось все жарче. Пот стекал по лбу, путался в бровях и каплями срывался с ресниц. Огонь бушевал по всей камере. Во рту пересохло, с каждым выдохом и вдохом я терял влагу. Окружающие меня предметы либо горели, либо настолько раскалились, что дотронься – и ожог гарантирован. Ах если бы стены камеры рухнули и я оказался в самом прохладном месте на Земле!..
Стенарешетка с бессильным визгом смялась, толстые прутья повело от жара, – хреновый металл, китайский небось – будто их хорошенько дернул, ухватив мускулистыми лапищами, невидимый великансилач.
Надо было выбираться из камеры, но я замер.
Все это, со мной происходящее, реально?? Или это очередная пытка, устроенная мне ликвидатором? Во второй вариант мне отчаянно не хотелось верить.
Поэтому я выбрал первый.
* * *
Перепрыгнув через изогнутые прутья, я, что было духу, помчался по коридору, освещенному пожаром. Воздух впереди, сзади, вокруг меня плыл волнами жара, плавился сам и плавил меня, вытапливая из тела остатки влаги, выжимая через поры капли и тотчас испаряя. С каждым движением меня становилось меньше, я усыхал. Язык вот рту превратился в кусок картона, засунутого в духовку. Каждый шаг давался с трудом. Так меня надолго не хватит…
Сзади послышался хохот.
Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять – меня преследовал ликвидатор.
Но как?! Ведь он сгорел! Впрочем, я не удивлен. От чуждой формы жизни всего можно ожидать, не зря ведь даже разведчикиметаморфы – еще те чудовища – боятся ликвидаторов.
Хохот за спиной взбодрил меня, подстегнул, точно кнут. Не сдамся. Буду бежать, пока могу, и ползти к выходу, когда силы оставят меня, но не сдамся. Люди не сдаются, чужакам у нас не место!..
Коридор. Еле передвигаю ноги. Ему нет начала и нет конца. Развилка. Свернул влево. Та же темнота, слегка подсвеченная сполохами пожара и наполненная удушливым дымом. Опять развилка, ушел вправо. Ничего не изменилось, интерьер тот же: стены, дым, стены. Куда бы я ни бежал, хохот ликвидатора преследовал меня. Выхода нет. Подтверждая мою догадку, коридор впереди становился светлее – на потолке включались одна за другой лампы. Наглядная демонстрация того, что он бесконечен.
Раздражение сменилось отчаянием. Оно, толстое, грузное, навалилось мне на плечи, вместе с нестерпимой жарой замедляя движения настолько, что улитка в сравнении со мной – сверхзвуковой самолет.
На ногах пудовые гири.
Мне здесь не место. Я сжал кулаки. Мне нужно убраться отсюда прямо сейчас!..
Светлый коридор впереди преградило нечто белое.
Вот и всё. Дальше дороги нет. Хохот за спиной все ближе. Преграда у меня на пути – огромное, метров пять высотой, яйцо. Представьте курицу, что его снесла, и ужаснитесь. Такую же штуковину я видел в подземелье, вырытом бионоидами под Парадизом.