Героический режим. Не для героев
Шрифт:
— Где Гая?! — рявкнул я ему в лицо. На объяснения у меня не было ни времени, ни сил. И что я, мать вашу, должен объяснять неписю?
— В таверне, — пискнул пацан.
Я осторожно поставил его на землю и поплёлся к таверне. У пострадавшего сразу собралась кучка мальчишек.
Там было шумно и полно народа. Я бесцеремонно отшвырнул с дороги какого-то НПС, продрался через толпу. Гая сидела во главе большого стола. У них здесь что, реальная свадьба? Наверное, мы поторопились с уходом, если сюжет здесь продолжался. Возможно, получили бы пару квестов…
Но сейчас не до этого.
— Герой Дуду! —
Я молча подошёл к столу, наклонился через него, схватил Гаю за плечо и одним движением активировал круг телепортации, надеясь, что он перенесёт меня в базовое поселение. Как-никак базовой для меня теперь была та деревня.
Тошнотворное ощущение длилось краткую долю секунды. Я стоял на площади той деревни, держа Гаю за плечо. Та в свою очередь вцепилась в старосту, а у того в руках была кружка с пивом и наполовину обглоданная куриная ножка.
— Да что?.. — взвыл лысый.
— В таверне, — сказал я, тяжело садясь на землю. — В таверне умирает мой друг.
Гая деловито кивнула и, подобрав длинный подол свадебного платья, бросилась в таверну.
Я тупо сидел на земле, уставившись в одну точку и слушая ругань старосты. Из таверны выбежал Антон. Показав мне сложенные в круг большой и указательный пальцы, он нырнул в портал. Я тяжело перевёл дыхание и лёг на землю. Ругань старика на миг прекратилась, а после возобновилась с утроенной силой. Одним мощным рывком он поднял меня и понёс в таверну, где усадил на скамью.
Через пару минут мимо вновь пробежал Антон, держа в руках большую сумку. Я тупо смотрел, как он снуёт туда-сюда, таща в руках то воду, то полотенца, то жаровню с углями. Ещё через пару минут он подбежал ко мне, забрал тесак и убежал, чтобы вернуться уже надолго. Разлив где-то добытое вино по кружкам, он сунул мне одну. Я благодарно кивнул и вылакал свою до дна.
В этот же момент из комнаты, где спал Костя, послышалось тихое сдавленное мычание. Но сколько в нём было боли…
Антон тихо матерился, ему вторил престарелый жених, а я молча смотрел на догорающие с завтрака в камине угли. На меня напала такая апатия, что хотелось, чтобы вообще больше ничего не происходило, чтобы я сидел и пялился на угли.
Через полчаса всё кончилось. Гая вышла из комнаты, вытирая руки полотенцем. Её свадебное платье было выпачкано в крови и гное.
— Жить будет, — сказала ведьма. Было видно, что она очень довольна собой. — Дадите ему через пару часов ещё одно зелье, а к ночи отвар, я всё оставила. А мы уж, извиняйте, на свадьбу.
— Спасибо огромное, — ответил Антон.
— Поздравляем, — вяло произнёс я.
— Ах, да. — Невеста остановилась передо мной. — Тебе же ещё помочь надо.
Её сухие пальцы легли на мою правую кисть. Я хладнокровно наблюдал за тем, как она её ощупывает. А уже через секунду совсем нехладнокровно визжал от боли. Зато кость встала на место.
— Надеюсь, больше ваши рожи не увижу, — буркнул староста, уходя.
Я молчал, скрипя зубами от боли.
Уходя, старуха усмехнулась. Почему-то я был уверен, что она могла вправить кость чуть аккуратнее.
Кто же придумал таких противных неписей?
Костя очнулся через восемь часов. Я, едва живой после
Раньше за ним приглядывал исключительно Антон, и мне было жутковато заходить к раненому воину. Ему и так с лицом не везло, как же оно выглядело сейчас…
Плохо выглядело. Очень. Неровно заштопанные рваные раны, так до конца и не спавшая опухоль, ожоги. У Константина мало что осталось от верхней губы, из образовавшейся дыры торчали зубы. Впрочем, рано или поздно даже это зарастёт — от моих шрамов на лице остались лишь тонкие белые рубцы, которые с каждым днём становились всё незаметней. Но даже на это ушло две недели. Да и доживёт ли воин до…
Об этом лучше не думать.
— Как оно? — осторожно спросил я.
Костя что-то прошепелявил. То, что осталось от его лица, выражало муку при каждом движении губ, и воин, замолчав, просто показал мне большой палец опущенный вниз.
— Зато живой.
Невнятный смешок.
— Чего-нибудь хочешь?
Костя ткнул указательным пальцем себе в зубы и пробормотал что-то вроде «уль-уль».
— Пить?
Большой палец, поднятый вверх, вместо ответа. Я пошарил на поясе и вытащил своё последнее зелье здоровья. Лишняя регенерация не помешает. Осторожно, придерживая голову, выпоил его Константину. Напившись, тот снова показал мне большой палец и помахал рукой, давая понять, что хочет остаться один.
— Держись, — сказал я и вышел.
У выхода из комнаты меня чуть не сбил Антон.
— Вот ты где, — пробормотал он. — Как Костя?
— Хреново.
— Ничего удивительного. — Друид хватил меня за локоть и потащил к своему столу, где уже стоял накрытый ужин. — Вот, слушай, что я тут прочитал. Эм, потом тебе это надо будет ещё раз самому прочитать. Но это дело тяжелое — тут такие анахронизмы проскакивают, что читать башку сломаешь. Так что пока слушай краткий пересказ на современном русском, — он хохотнул. — Короче, дело было так. Корд разломал свой молот, это ты знаешь. Потом он принялся познавать природу, бла-бла-бла, короче, он стал богом. Сделав это, он запилил свою империю, как полагается. Но чтобы та не скатилась в говно заделал какую-то хрень. Что за хрень — здесь не разобрать. Называется Сердце Мира, делает не понятно что, но, мол, весь этот мир держится только на ней. Или, вернее, она оказывает очень большое влияние на положение вещей.
Но Корд был не первым на этом поприще, как здесь пишут. Н-да. Но Гасп умотал в другие миры, и Корд решил, что надо бы проверить, чего там его создатель наворотил. И пошёл проверять. А наворотил тот очень много. Эм… — Антон скосился в пергамент и долгое время выискивал место, где он остановился. — В общем, везде, где Гасп побывал, шла бойня. Тогда Корд принялся запиливать Сердце Мира каждому миру. А Гаспа поклялся найти и покарать. И, собственно, нашёл. А на этом пергамент заканчивается.
— То есть не весь сюжет подают в виде квестов, — сказал я, прожевав кусок мяса.