Героин
Шрифт:
— На Хомяка оформляй. Он бригадир, его народ знает, так понятней будет. Я человек в этой бригаде чужой как бы.
— Да брось ты, Ноготь!
— Помолчи, Хомяк, я дело говорю. Коттедж твой будет, тебе по должности положено. С Буйноголовки нам по любому нужно сваливать. После получения партии героина для Олигарха мы по любому оттуда исчезнуть должны. Порошок мы себе оставим, а на коттедже Олигарха мы после этого оставаться не можем, сам понимаешь. Вариант Аркадий предложил рабочий, сейчас он ключи дал, завтра переберемся. Наши чемоданы, с коттеджа Олигарха пара сувениров на добрую память, делов всего ничего. Кто знает про твой коттедж, Аркадий?
— Да никто
— Вот и хорошо, там нас никто не найдет. А то, что от Москвы далеко, так это не страшно. При нашей работе нам в Москве светиться лишний раз ни к чему. А если надо в Москве вопрос решить, то мы и оттуда достанем. Правильно я излагаю, Хомяк?
— Да вроде правильно.
— Правильно, правильно. Аркадий, давай ключи и объясни, как проехать. И своему сторожу позвонить не забудь, а то ведь Хомяк может сгоряча и пол литру отобрать. Он же у нас не по понятиям живет. Сторожу скажешь, чтобы нас не раздражал. К обеду встретил и выметался, а то, не ровен час, трезвенником сделаю. С навеки выпученными глазами. У меня это запросто, Хомяк подтвердит.
— Хомяк, подъем!
— В чем дело, что в магазин телок без лифчиков завезли?
— Хомяк, тебе бы потенцию немного сбить, тебе бы цены не было. Ты бы узнал, что существует театр, книги, Интернет, художественная гимнастика…
— Ноготь, не ковыряй мне в… Ты зачем меня разбудил?
— Позвонили, наконец. Едем героин получать.
— Всем построиться. Повторяю последний раз. Поступил сигнал — я должен явиться на станцию метро «Смоленская». Значит, передача товара произойдет где-то на старом Арбате. Там толкается много народу, можно подойти незамеченным практически вплотную. Поэтому действуем следующим образом: весь личный состав разсосредотачивается на всем протяжении Арбата. Стоять в группах людей, возле торговых точек, рассматривать картины, лизать мороженное, интеллигентно щипать проходящих девушек за зад или что-то в этом роде. На открытом пространстве не торчать, внимания к себе не привлекать. После того, как я проследовал мимо, варежку не разевать, и следить за каждым, кто проследует за мной. Ключевой момент — определить того, кто передаст мне героин. После того, как он вычислен, в операцию включается группа Ногтя. Боевая задача — отследить объект, собрать о нем всю информацию. Учтите — второй такой возможности у нас не будет. Объект уйдет — вся операция сорвана. Вопросы есть? Поехали.
— Алло. Посмотри на право. Что видишь?
— Волосатый парень играет на гитаре. Вокруг него десятка два зрителей.
— Все верно, теперь повернись налево. Что видишь?
— Ювелирный магазин.
— Что написано на вывеске в окне магазина?
— «В нашем магазине продаются подлинные яйца Фаберже». Ни х… себе! А-а, понял. Фаберже — это птица такая.
— Национальным достоянием торгуют, суки. Повернись на 180 градусов. Возле тебя стоит гитара в чехле.
— Вижу.
— Взял гитару и прямо по курсу полный вперед.
— Ноготь, ну что?
— Ведем голубчика. Порошок у тебя?
— Пять кило, как одна рюмка.
—
— Ноготь, больше ни слова о большой любви! Ты на работе, а не в «Уникуме».
— Расслабься, Хомячок. Объект не проверятся, ведет нас за собой как розыскная собака. Только поводка не хватает. К конуре приведет, как голубь почтовый.
— Алло. Это я. Все. Поджигай. Как разгорится, уходи на базу. Конец связи.
— Ну, Хомяк, удивил ты меня. Честно признаться, не ожидал. Как же это вам удалось? Как же ты такую операцию провел, я понять никак не могу. Вы же в Москву в этот день приехали. Не было у тебя времени на подготовку, а такое дело тщательно готовиться, да и кто-то из ясеневских должен был информировать вас. Момента такого подолгу ждут, чтобы вся верхушка вместе собралась. Пути отхода, опять же, готовить нужно. А вы в Москву приехали и в тот же день бабахнули. Просто в голове не укладывается!
— Ты мент, пожилой следователь. Ментом родился, ментом помрешь. А они блатные. Менты и блатные мыслят одинаково, учатся друг у друга, информацию друг другу сливают. А операция была то проведена спецназовская. А тут я спец, а вы в этом дети. Когда мы Аркадия слушали, Ноготь на одну странность внимание обратил. Чего это папа ясеневских, Череп его звали, встречу как-то странно назначил. Прилюдно. Он обозначил, что на момент передачи денег у него серьезные гости будут. Странно это, против правил всяких. Мы же сами рэкетиры, по себе знаем, что деньги с терпилы получить — это как в туалет сходить. Процесс это интимный, одиночества требует, сосредоточенности полной, настроя душевного. Вот ты, пожилой следователь, при гостях настежь дверь в туалет открываешь, когда какаешь?
— Только раз такое было, так тогда я крепко выпивший был. Майора получил, обмывали.
— Вот видишь. И Ногтю это странным показалось. А когда мы с ясеневскими разговаривали, меня как в голову ударило. Череп двух братанов Аркадия сторожить поставил, чтобы не сбежал владелец «Уникума» от расстройства. Миллион евро все-таки, не фунт изюму. Мы этих братанов на Олигарховский коттедж в Буйноголовку отвезли. Там их Ноготь на откровенность вызвал. Его же хлебом не корми — дай человека на откровенность вызвать. Большой мастер. Поэт, в натуре.
— Наслышан.
— Братаны эти нам план спорткомплекса нарисовали, как охрана соревнований организованна поведали. А еще сказали, что Череп покойный как насмешку тяжелую воспринял Ядвигу, боксера Аркашиного. На финальном бое тогда многие присутствовали, видели, как Ядвига в перерыве между раундами губы красила, Черепа прикалывали. Вот и решил Череп Аркадия прилюдно опустить. Всех позвал, даже Генерала, чтобы все видели. И еще братаны сказали, что правительственная ложа пуленепробиваемым стеклом защищена. А дальше все было техники. В рюкзаки, где деньги должны были лежать, мы автоматы положили. А в правительственную ложу к Черепу нас их же охрана и провела. Мы сказали, что к Черепу идем, тот подтвердил, нас и обыскивать не стали. Остальное было техники. Потом Ноготь контрольные выстрелы произвел, и мы ушли по-тихому. Я только девчонку там кончить не дал. Совсем молоденькая. Череп малолеток любил. Смотрит круглыми глазами, не шевелиться. Только и сказал ей, что вспоминать, как мы выглядим, ей не надо. Мол, для здоровья ей так лучше будет. Но, по-моему, она меня не поняла, в шоке была.