Герой ее романа
Шрифт:
«А может, это и неплохой вариант для «Спартака». Не зря говорят, что порой, чтобы сделать шаг вперед, нужно отойти на два шага назад. Тем более «Спартак» уже создавал такой прецедент, когда, вылетев в низший дивизион, вернулся и поднялся на новую высоту», – размышлял Сергей, надевая на себя красно-белую футболку и набрасывая поверх куртки шарф, на фанатном сленге – розетку.
Настроение у него было приподнятое. Вечер предстоял жаркий. Белый взял свернутый красно-белый стяг и направился к метро. Ему на глаза то и дело попадались кучки болельщиков, по цветам можно было определить, к какой команде они относятся. Многие в красно-синем, да и в красно-белом тоже, были в заметном подпитии, но до своих
– Держи «краба»! – Белый поздоровался за руку с каждым, с кем не виделся сегодня.
Парни ответили ему крепким рукопожатием, обменялись мнениями:
– Размажем сегодня «коней»!
– Не вопрос.
Потом Белый спросил:
– Все в порядке?
– Нормально. – Неделя кивнул на Васька.
Та озорно улыбнулась. Спортивная куртка на ее груди топорщилась так, чтобы не оставалось сомнения: это девушка, причем с очень развитыми формами. На самом деле под курткой было полным-полно жестяных банок с пивом. Необходимая мера предосторожности: девчонок при входе особо не обыскивали, удавалось кое-что пронести на трибуны.
Белый сразу от предложенной банки отказался. Он спиртное не жаловал. Ему и так хватало адреналина в крови для куража. Но ребята без пива футбола не мыслили. Опять же жестянки в случае чего можно было в ход пустить, коль уж бутылки запрещены.
Не обращая внимания на стражей порядка, заполонивших все улицы, команда развернула знамя и двинулась в подземку. Ван Гог, прозванный так за то, что у него не было пол-уха, выдавал кричалки, толпу зажигал, типа: «Кони – параша, победа будет наша!» Остальные с энтузиазмом поддерживали. На всем протяжении пути их красно-белая колонна росла и крепла, превращаясь в грозную силу. Впрочем, такая же сила накатывала с другой стороны. Армейцы тоже любили свою команду и тоже выкрикивали заготовленные речевки, доходчиво объясняя, где в скором времени окажется «Спартак». Стало ясно, что стычек не избежать еще до начала матча.
Но милиция, честь ей и хвала, сработала четко. От метро до самых Лужников спартаковцы и армейцы шли по разным живым коридорам. Чтобы попасть на трибуны, каждому из двадцати тысяч болельщиков пришлось пройти через три кордона милиции. Один ретивый страж порядка сунулся к Ваську. Неделя ее спиной заслонил:
– Только тронь, на сортирную бумагу порву!
Вид у Недели внушительный, милиционер поверил, руки убрал. Сохранив таким образом большую часть горючего, команда Белова наконец заняла места на своих секторах на трибуне В.
Фэны «коней» сконцентрировались на противоположной трибуне Д.
– Взорвем армейцев! – сказала Васек, вжикнула молнией и, доставая банки из специально сшитых сеток, тут же поклялась, что бросит курить, если это не так.
Спустя десять минут судья дал свисток – и понеслось!… К середине первого тайма Сергей понял, что игра у «Спартака» не клеится. Ноги нападающих никак не хотели переключаться в режим третьей скорости, качество передач, как всегда, страдало, с обзором проблема. Короче, вместо здорового азарта, какая-то нервозная суета в центре. На перерыв команды ушли, так и «не размочив» счет. Но буквально не третьей минуте второго периода капитан команды Семака удачно отдал пас Кириченко, и форвард пушечным ударом загнал мяч в ворота. Аккурат в «девятку».
Рев
– Ну, блин, докатились! – прокомментировал Неделя неутешительный итог, бредя меж поломанных кресел.
Скрипач криво усмехнулся:
– Как мой папа говорит в таких случаях: «Вот оно мое еврейское счастье!»
У Сергея с губ слетело:
– Застрелиться хочется!
Остальные промолчали. Даже в перебранку не стали с милицией вступать. Так, огрызнулись пару раз. Каждый, наверное, думал: «Столько пота пролито, столько нервов сожжено, и все впустую!»
Драка произошла уже на выходе. Начали ее, причем весьма неожиданно и без всяких на то оснований, армейцы, напав на малочисленную группу красно-белых, среди которых случайно оказались и Белый с командой. Но тут, к счастью, подоспела основная масса спартачей, и Сергей только удивлялся тому, с каким упорством армейцы лезли и лезли за новыми тумаками. Наверное, таким необычным образом они праздновали свою победу, в то время как фанаты «Спартака» доказывали верность проигравшей команде. В ход пошли палки, ремни, камни, бутылки и, конечно же, кулаки. Рядом с Белым был верный Неделя, чуть сзади Васек.
Желтая машина с синей полосой Увезла фаната – он еще живой! —орал Неделя во всю глотку, раздавая оплеухи направо и налево. Ему этот мордобой был по кайфу! Он уже не рассуждал, им двигал инстинкт.
Белому в этом смысле было тяжелее. Ему приходилось защищать не только себя, но и Васька. Пусть у нее удар точный, все же она девчонка. «Впрочем, такая преданная болельщица многих парней стоит. Вон Комара что-то поблизости не наблюдается», – подумал Белый, порыскал глазами и пропустил такой удар в челюсть, что едва на ногах устоял. Он ответил противнику точным ударом в корпус, тот согнулся от боли, ну так вон их сколько, желающих попробовать его на прочность!
Приезд «космонавтов», то бишь ОМОНовцев (космонавтами их за броню и крутые закрытые шлемы называли), пришелся как нельзя кстати. ОМОН выстрелами в воздух стал рассеивать толпу. Особо активных хватали и отправляли к автобусам. А кому в ментовку охота? Никому. А у Белого вообще принцип был: не мог он со своими драться – сам опером хотел стать. Пришлось ему с приятелями делать ноги.
Дома Сергею, конечно, досталось от матери. Она с испугу все ему припомнила: и плохую учебу, и его эту толстокожесть непробиваемую.
– Весь в отца! Весь! – кричала она, утирая слезы.
– Не правда, я на тебя похож, – отбивался Белый.
– А характер его!
– Мам, а разве это плохо? – спросил он, притягивая ее к своему плечу.
Она всхлипнула в последний раз, осторожно потрогала припухшую челюсть сына, убедилась, что та не сломана, и после этого отправилась в ванную за свинцовой примочкой. Мать им вообще-то гордилась и никогда не препятствовала его желанию пойти по стопам отца. Вот такая вот она была у него героическая женщина, несмотря на вполне мирную профессию товароведа.