Герой не нашего времени. Эпизод II
Шрифт:
Нет, они, немцы, не такие. Тот, кто проповедует слабость воли, – враг. Им не нужна тысяча моральных предписаний от Бога. Главное – кровь. Она бьётся в сердце немца, предписывая принимать верные решения без морали сомнений и угрызений совести.
Гауптман вернулся к себе в палатку и включил радиоприёмник. По берлинскому радио передавали бодрые танцевальные ритмы. Всё хорошо. Фюрер и нация в них уверены. Надо просто хорошо сделать привычную работу.
Кино на русском берегу заканчивалось. Под взрыв хохота прозвучали обидные слова: «А господа рыцари
А на немецком играла губная гармошка. Кто-то выводил мелодию: «И если со мной приключится беда, кто будет стоять у фонаря с тобой, Лили Марлен?»
Покидая вокзал, Ненашев зашёл в ресторан. Подозвал пианиста в очках и попросил: если кто-то станет очень настойчиво интересоваться панной Ненашевой, которая в девичестве была Чесновицкой, то передать этому господину его скромный подарок…
– Остановись у парка, – попросил Ненашев водителя. – Подождёшь пять-десять минут?
Улица Ленина выглядела подозрительно. Рядом светился огнями танцплощадки парк и играла музыка, но небольшие кучки людей в военной форме не спешили культурно провести тёплый субботний вечер, флиртуя с дамами, а, глядя на часы, тихо перешёптывались.
– Я с вами, – оценив обстановку, заявил шофёр.
– Даже туда? – Максим мотнул головой в сторону постройки с отдельными входами для мужчин и женщин. – Считаешь, я один не опростаюсь?
– Мне запретили оставлять вас одного.
– Хорошо, пойдём вдвоём! А то мне доктора тяжести запретили поднимать!
В темноте Ненашев не видел, но знал, что его телохранитель покраснел. Фраза срабатывала всегда.
– Успокойся. У меня пятиминутный перерыв на «ля моменталь».
Сотов начал переваривать: «Что бы это значило?», а Максим усмехнулся: задание «отвлечь внимание и сбежать с приёма» он выполнил.
Спустя пару минут на аллее парка появился человек в командирской форме. Он шёл, лихо заломив фуражку на затылок, слегка покачиваясь и раздражённо ворча под нос: «До чего диверсанты довели пенсионера», – но никто слов не слышал, и внешне казалось, что Ненашев ищет кого-то для продолжения вечера.
Рядом, в ста метрах, под гром оркестра танцевали беззаботные люди.
Счастье моё, я нашёл в нашей дружбе с тобойВсё для тебя – и любовь, и мечты…Давно закончил выступление хор Белгосфилармонии, и теперь по парку имени Первого мая летел вихрь чарующих звуков, под них кружились девушки в летних платьях, юноши в костюмах и неизменные военные.
Панов злился. Ещё пять минут – и «влюбленная пара» навсегда покинет точку «бифуркации». Встанет со скамейки и продолжит веселиться. Ищи тех бабочек в ночи! «Аллея охов и вздохов», – прочитал на табличке Максим, не преминув тем же наглядно выразить свои чувства.
Но вот и «объект». Вернее, влюблённая парочка, целующаяся на укрытой
– Почему вы меня не приветствуете? И головной убор, между прочим, так не носят!
Темноволосый плотный парень, на голову выше Ненашева, презрительно посмотрел на майора с пушками в петлицах. Чувствуя запах, он даже не стал смотреть ему в глаза. Быдло, большевицкая пьянь! Но на нём форма русского капитана, и назначенное время ещё не наступило.
Он поднялся и нехотя приложил правую руку к виску, а в ответ очень характерно вскинули ладонь. Как красиво, очень по-русски, словно у его отца.
Какой отвратительный звук! Что-то холодное вошло под его ребра и чуть повернулось.
Панов умел работать и левой. Видя, как ученик зеркально путает стойки, те два инструктора из спецназа не стали ничего исправлять, а, переглянувшись, чуть добавили пинков.
Парень дышал, но понимал, что умирает. «Нож в печень, никто не вечен», – сам шутил. Но как обидно! Поймали нелепо, подло и бесчестно. И сам хорош, сразу расслабился, попав на родину. Жаль, ничего не сказать в ответ. Можно лишь хрипеть, плевать кровью и смотреть на врага глазами, полными ненависти.
Девушка ещё ничего не успела понять, как её молодой красивый кавалер, говоривший так мило и интересно, неожиданно осел мешком на землю. Как? Они же договорились продолжить знакомство завтра. В полдень воскресного дня. Он обещал обязательно заехать за ней, и тогда… А какие в голове роились мысли! «Вдруг не придёт или забудет адрес? Вдруг я его потом разлюблю, или он меня?» Теперь парень, которого она, может, ждала всю жизнь, лежит в пыли, а убийца присел на корточки и хладнокровно шарит руками по его телу.
«Дура! Что ж не бежишь? Ясно, обмерла в ступоре». Ненашев ещё раз посмотрел на неё и вновь принялся искать на теле обер-лейтенанта жетон. Лоб майора покрылся испариной: неужели он ошибся и убил своего?
Максим выдохнул, когда наконец нащупал алюминиевый овал в кармане галифе. Лиха беда начало! Он стёр со лба липкий пот и переложил чужой ТТ к себе в кобуру. Затем повесил на плечо сумку, куда сунул документы и снятые часы.
Что-то надо делать с девицей. Сидит, как мышка, лишь глаза широко распахнуты в ужасе. Но постепенно начинает отходить, вон как пробила дрожь!
– А ну, бегайт! Зарежу! – коверкая слова на немецкий манер, произнёс Максим и попробовал улыбнуться, заранее зная, какая неприглядная гримаса возникнет на его лице.
Убить человека так означало вновь начать душегубить. Дороги назад нет: теперь мать его – война, и горе всякому, кто встанет на пути.
Девушка посмотрела на побелевшее лицо. Убийца не остановится ни перед чем. Ещё больший ужас удавкой сжал горло. Она несмело сделала первый шаг, потом другой. Потом сломя голову бросилась в сторону танцплощадки. Там люди, они должны её защитить! Через несколько секунд раздался пронзительный крик, способный заглушить любой оркестр: