Герой не нашего времени. Эпизод II
Шрифт:
«Ай-яй-яй, Панов. Ты этого не учёл, верно?»
Ненашев нахмурился. Да чтоб они лопнули со своей вечной секретностью! Всё, что связано с картотекой госбезопасности, – тайна, покрытая мраком.
Потом авторитетный ветеран КГБ города Бреста в газете утверждал, что вывез архив некий старший лейтенант, но был убит бомбой [135] .
Представитель обкома в докладной записке 1941 года отписал, что сотрудник и следовавший с ним товарищ грохнуты их группой лично. Обознались, приняв за фашистских диверсантов [136] .
135
Ст.
136
См. Докладную записку секретаря Брестского обкома ВКП(б) Белоруссии Т. И. Новиковой секретарю ЦК КП(б) Белоруссии Г. Б. Эйдинову о положении в Брестской области – г. Гомель, 19 июля 1941 г. Хранится в: НАРБ. Ф. 4п. Оп. 29. Д. 3. Л. 54–59.
Но расстрелы по захваченным спискам немцы в июне провели. Ликвидировали негласную агентуру чекистов, больше трёхсот человек, обнаружив бумаги в одном сейфе.
За несданные в секретную часть перед отпуском документы офицера наказали. До конца войны в лагере он чем-то руководил. Саша не придумывал, вспоминая газетный текст.
Ну что же, конвой в вагоне должен испугаться, но большей частью уцелеть.
Отменить нападение поляков на эшелон нельзя. Как иначе? Нарушится цепочка старательно выстраиваемых Пановым «случайных» событий. «Бить по траве, чтобы вспугнуть змею», или как за счёт одного процесса вызвать другой, – машинально вспомнил Панов стратагему из китайского трактата.
Размен тридцати человек на примерно двадцать тысяч ещё оставшихся в крепости и городе. Панов считал всех – и военных и гражданских. Неплохо, если из города успеет уйти хотя бы половина.
«Богу привет и привет Сатане» – именно так. За два тысячелетия сознательной истории человечества суть войны не менялась. Даже мировая гармония стоит слезинки ребёнка, и не надо перевирать то, что бормотал Алёша Карамазов, герой Достоевского, закончив свою мысль словами «Я тоже хочу мучиться».
А как ещё? Панов вздохнул – вчера разведка положила на стол Сталина шифродонесение резидентуры НКГБ из Лондона: Черчилль планирует нанести бомбовый удар по нефтепромыслам в Баку [137] . Десятого мая самый высокопоставленный официальный сумасшедший рейха Гесс выбросился с парашютом над Англией. Так чему же верить?
137
См.: Агрессия. Рассекреченные документы Службы внешней разведки Российской Федерации 1939–1941. М.: Рипол-Классик, 2011.
У входа в тамбур Майя растерянно обернулся. Почему всё так? Прощальный поцелуй стал слишком официальным. Нет, просто дежурным. Какие сухие губы у Максима. Она старалась держаться бодро, а он, наверное, не замечал, что творится в её душе. Никто из них не улыбался. А так хотелось уткнуть нос в воротник его гимнастерки, стремясь надышаться родным запахом на всё время разлуки.
Но мама лишь благожелательно кивнула. Она радовалась, что Майя наконец перебесилась, хотя бы так обретя мужа.
– Отправление, граждане, – предупредил проводник.
Поезд двинулся, поплыло окно, оставляя на перроне какого-то сердитого Ненашева, потом огни исчезли. Темнота, словно и нет ничего в мире, кроме вагона, идущего на восток.
Майя с ненавистью посмотрела на своё взъерошенное отражение в тёмном стекле вагона. Она находилась
В два часа ночи поезд прибыл на станцию Берёза-Картузская, где простоял чуть ли не час. Потом осторожно двинулся дальше, и людям открылась жуткая картина.
Рядом, на разъезде догорали два пассажирских вагона. Свет пламени высвечивал какие-то обломки, разбросанные вещи и выложенную на земле небольшую линейку из человеческих тел. Крушение? Диверсия?
– Граждане пассажиры, прошу без паники! Отойдите от окон! – чуть не закричал проводник. Он сам не понимал, в чём дело.
Поезд «Москва-Брест», в котором возвращался из отпуска начальник Брестского погранотряда, обстрелял неизвестный самолёт. Майор Ковалёв лежал вторым в этом скорбном ряду.
Через полчаса с ближайшей станции Ивацевичи начали звонить в дорожный отдел милиции на Брестском вокзале, но связь внезапно оборвалась.
Глава 28,
или «Нет в моём сердце зла»
В десять часов вечера в батальон Ненашева приехала кинопередвижка. С полуторки сгрузили небольшой экран диагональю чуть больше двух метров. Укрепили его на двух воткнутых в землю штангах, а сверху и с боков, наверное для контрастности, натянули небольшой кожух из брезента. Кино показывали из кабины автомобиля. Два «марсианских» треножника с установленными динамиками расставили по бокам.
Зрителей малый размер «простыни» не смущал. Собралось их на сеанс множество. Одно название картины – «Александр Невский» – гарантировало аншлаг. Странно, но почему-то нет местных жителей. Когда кино привозили в прошлый раз, белели среди защитной формы их платки и рубахи. Не знали армейцы, что в эти минуты селяне закапывают поглубже в землю ценное имущество. Они завороженно смотрели на экран.
Вставайте, люди русские,На славный бой, на смертный бой!В ответ на гремевшую песню люди на экране в домотканой белой одежде, в высоких шапках вылезали из ям и землянок, куда загнала их вражья сила. Согласно кивая, слушали воеводу и под слова «За отчий дом, за русский край» шли на войну. Жёны, матери, дети смотрели вслед.
Нет, не все! Вот совсем подросток, мальчик, схватил топор и ушёл за ополчением. Ручеёк ушедших на битву с проклятым Тевтонским орденом постепенно превратился в людскую реку. Простые новгородцы, а не бояре шли к Александру Невскому. А он с дружиной входил в город под красным знаменем. То, что знамя и плащ у князя обязательно красные, знали давно, пусть это и чёрно-белый фильм.
На Руси родной,На Руси большойНе бывать врагу!Иволгин удивлённо наблюдал, как кто-то даже встал от возбуждения, словно готовясь тоже пойти под знаменем князя, чтобы биться с псами-рыцарями Тевтонского ордена за русскую землю.
А как орали хором, предупреждая: «Не части!» Но коварный топор немца-рыцаря по-предательски сзади вновь упал на шею обессилевшего в битве отрока-воина.
Панов специально всеми правдами и неправдами выбивал именно этот фильм. Утром конные рыцари превратятся в танки с белыми крестами, а кнехты станут цепями идущей на них немецкой пехоты.