Герой не нашего Времени
Шрифт:
— Слышь, Санек, ты хоть бреши, да меру знай, — удивился Вова. — Чего Витек что ли сдернул. Да ну на хрен.
— Да точно тебе говорю, он как понял, что это «чехи» так и молчком и задом, а потом во весь опор. Мы вон с «Учителем» считай одни и отстреливались. А он сейчас на Ваську все валит. Он мол первый убежал, он мол все сорвал. Тот то малый покладистый. Тем более писарь, должность для ссыкуна, типа крыса тыловая. А Васька чего ответит. Ты ж знаешь его. Он разборки вести не может. Не его профиль. А Витек «базаром» его задавит. У него «метла» отлично висит.
— А Васька чего, тоже бежал.
— Да он просто в хвосте шел с РПГ, ну, видит раз командир бежит, то тоже, значит отходить надо. Он не «под козырек» команду давать
— Ну, и кто в эту херню поверит?
— А кто против что скажет. Срочники не заикнуться. Витек с них три шкуры спустит. У командиров он в авторитете. Сам знаешь к медали представлен. «Учитель» тоже лезть не будет, он своим миром живет, ему проблемы ни к чему. Я, как и ты прикомандированный.
Тем временем на полянке действительно Витек «давил базаром» Васю. Тот пытался робко оправдываться, но Витек, подобно коршуну обрушивался на него. Хватая за «грудки», тыкая пальцем в самое лицо и потрясал кулаками. Командир разведроты спокойно слушал, на его мудром и усталом лице ничего не отражалось. Он просто выслушивал, затем махнув рукой Сашке, подозвал его. Они уединились и говорили минут пять. Потом так же был отозван в сторонку и «Учитель».
— Чего там было то? — спросил Вовка вернувшегося Сашу.
— Да ротный спрашивал как было. Он «молоток», тихо, спокойно. С каждым наедине. Витек сам дурак, что начал при всех Васю чмырить. Так бы может и промолчали, но теперь уж Витьке не поздоровится.
— Да, молодец ротный. Умный мужик.
После «обеденного перерыва» колонна тронулась вниз по горной дороге. Вовка, да и все наверное надеялись сегодня быть в бригаде. Но что-то не срослось, наверное звезды неудачно стали. Но колонна остановилась в окрестностях занятого ранее села, где уже расположились солдаты ВВ МВД. Свободные дома были заняты и ночевать предстояло в поле. Стали располагаться на ночлег.
На этот день страхи Володьки закончились. Ночь прошла спокойно, но начался дождь. Все размыло. Глина липла к ногам, так что запросто могли оторваться подошвы сапог. Толи из-за погоды, толи еще почему, но колонна никуда не трогалась и пять суток простояла в этом селе. Радости это понятно не доставило. Погода была омерзительной. Три дня шел дождь. Палаток разведчики не взяли. Спальных мешков было раз — два и обчелся. Вымокли до нитки. Все пять суток разведгруппа провела у костра разожженного в ямке, лежа в жидкой грязи и согреваясь, чаем без сахара. Стоял такой сильный туман, что не видно было ничего на расстоянии метров трех. Спать было практически невозможно из-за сырости и холода. Все ходили в полусонном состоянии. Вовка перестал уже отличать сон от реальности. Все чувства абсолютно притупились. Все время клонило ко сну. Но едва приходил сон, как холод и сырость взбадривала. Тут еще подорвался на мине один парень с пехоты. А подорвался на нашей же мине, и не по своей глупости. А вообще как по злому року. Саперы растяжки поставили за селом, близко к дороге. А никому не сказали, кто-то что-то позабыл, не успел. А тут БМП остановилось, парень спрыгнул на землю, «отлить» отошел метра на два и все, подорвался. А главное перед тем там все ходили и никаких мин. Эту растяжку то сделали часа четыре назад, так, на всякий пожарный. Вот всякий и погиб.
Но все проходит. Прошло и это почти недельное сиденье. Теперь трясясь на броне БМП, рядом с «Учителем» Вовка с товарищами, после почти месячной операции в горах возвращались в бригаду.
«Учитель» и на самом деле был учитель. О преподавал физкультуру в сельской школе и был самый старый в разведроте, ему было ровно сорок лет. Он таскал ручной пулемет и был спокойным, покладистым мужиком. Срочники, узнав об его прошлом достали его издевками на педагогическую тему. Но Учитель был слишком древен, чтобы на это реагировать. Несмотря на отличное физическое сложение и немалую силу он робел перед командирами и наездами сослуживцев. Вот и сейчас он обращаясь к Вовке с крамольными
— А знаешь, Вов я доволен, что все кончилось и едем домой. Тут вот другие молодежь, хотят «завалить» кого ни будь. Ухо отрезать как Антон, потом таскать как сувенир. Это дурь все. Мне бы вот денег заработать. Отбыл и черт с ним. Ну, ушли «чехи» живыми и черт бы с ними. Тоже люди.
— Учитель, я тоже думаю. Обошлось и слава Богу. Чего на рожон то лезть. Один хрен их тут всех не перебьешь. Нет, технически это конечно можно, но кому нужно?
— А кому Вова война эта нужна?
— Да нам, нам Учитель она больше всего и нужна. Вот ты, пацифист такой, чего сюда поперся, а? Хочешь, за тебя отвечу. Да потому что никому ты дома, как мне тут не втирай не нужен. Ни в школе, ни жене своей ни детям, какие уже наверное старше меня.
— Нет Вов, у меня дома все классно. Просто сам знаешь как в школе сейчас. Вот «бабки» просто нужны.
— Учитель, не грузи. Кому «бабки» нужны уже их заработали и не здесь. Ну ехал бы на «шабашку», ну еще куда. А если семья у тебя такая золотая, так они бы связали тебя или поили бы в усмерть, чтобы ты двинуться не мог, пока дурь из тебя не выйдет. А раз спокойно отпустили, значит так ты нужен там. Тебя же ведь не по призыву сюда, не по приказу как офицеров.
— Нет Вова ты не прав. — Только и сказал Учитель.
В чем он был не прав Вова так и не узнал. Учитель замкнулся в себе. Нельзя лишать человека его мечты. А в мечтах у Учителя действительно было все отлично, все кроме денег.
Вдоль сельской улицы, по которой двигалась колонна, на обочине застыло несколько сгоревших и искореженных БМД (боевая машина десанта). Сама улица была пустынна. Заборы украшали надписи: «Смерть российским оккупантам!» и «Смерть свиньям — свобода волкам»! Жители, видимо не желая лишний раз раздражать «оккупантов» не показывались из домов.
Несколько дней назад здесь попала в засаду колонна десантников. Погибло много срочников. Из них в основном и состояли ВДВ, в отличии от пехоты, укомплектованной по большей части контрактниками.
Вскоре колонна пришла обратно «домой». Пошла обычная рутинная армейская работа. В палатках появились трофейные матрасы, одеяла. Многие прибарахлились. А Вовка получил долгожданные письма. Два от матери, где она сожалела о его непутевом решении и о том, как дома хорошо, и как его ждут, она, а так же Марья Афиногеновна с Клавдией Ильиничной. «Да, зашибись кампания», — только и подумал адресат. А вот письмо от Лехи оставил на десерт. Его решил прочитать после баньки.
В баньке, кстати говоря, уже установили трофейное огромное зеркало. Какой шутник его притащил да и зачем было неясно. Ну, выходит есть и эстеты. Раздевшись, Вовка с приятным удивлением увидел голого подтянутого, мускулистого парня, загорелого как индеец по пояс. Былая одутловатость последних домашних месяцев исчезла, на него смотрело, словно вырезанное из дерева, смуглое лицо с короткой щетиной. Вовка понравился сам себе. Это была не та размазня что уезжала сюда месяцами раньше. «Неужели он теперь такой красавец мужчина» — думалось ему. Он твердо решил уже писать рапорт на увольнение, все, хорошего понемножку. У такого мужественного красавчика, что смотрел на него из зеркала не должно быть больше проблем с работой и с бабами. Плюс при деньгах, что еще надо. Уже за одно боевое прошлое должны быть все двери открыты. Тут еще и всех участников к награде представить обещали. Вот такие мысли. А Вовку, несмотря на всю его трусость и Сашку за несколько удачных выстрелов из «Шмелей» вроде как на «За отвагу» подали. Поплескавшись и смыв грязь, он отправился в палатку, где с комфортом разлегшись на мягком трофейном тюфяке и закурив сигарку, вскрыл Лехино письмо. Оно было толстым и обещающим интересное и долгое чтение со смакованием.