Герой смутного времени

Ли В Б

Морская Управа сразу после взятия нашей армией Мемеля приступила к строительству в его гавани верфи для линейных кораблей, в других, уже возведенных верфях построили первые судна небольшого класса, такие же, как на Черном море - легкие фрегаты, шлюпы, боты, галиоты и бригантины. Кроме вновь построенных кораблей в военных гаванях в Финском и Рижском заливах стоят у причалов около сотни легких кораблей, захваченных у шведов, в Мамель перегнали еще 5 линейных кораблей и столько же тяжелых фрегатов. Правда, большая часть из них изрядно походила в море, больше, чем двадцать лет, некоторые проще отправить на слом, прогнили корпусные детали, мачты.

Так

что надо готовить корабли на смену им, да и на оставшихся помимо ремонта нужно менять устаревшие орудия на свои. Сейчас Морской департамент на специально выстроенной для ремонта судов верфи восстанавливает корабли, заменяет на них пушки. Много у него забот с набором экипажей на столь многочисленный "подаренный" флот, вербует моряков по всем морским державам и из своих речников, "ловит" в свои сети даже рыбаков Поморья. Руководство департамента предложило мне часть небольших кораблей разобрать и отправить на Черное море, но я отказал, предчувствую, что они скоро понадобятся именно здесь, даже больше. Так что дал задание своим корабелам и ремонтникам скорее приводить в порядок имеющиеся суда, строить без проволочки новые.

Кроме того, поручил Артиллерийскому департаменту срочно создать дальнобойные крупнокалиберные пушки для прибрежных крепостей на основе 48-футовых морских орудий, применяемых на линкорах, с увеличенной длиной ствола. К осени такая пушка была разработана, провели испытания на море по реальным целям - списанным кораблям. Дальность выстрела достигала до 3500 метров, но точность удручала, более-менее надежное накрытие цели на дистанции до 1000 метров, ненамного лучше, чем при стрельбе с корабля. Пушку приняли к производству, но озадачил артиллерийских мастеров требованием вдвое увеличить дальность поражения.

Всякими ухищрениями и опытами - точным подбором заряда в картузах, размеров и веса ядер, углов возвышения с помощью простейших угломерных прицелов - квадрантов, составлением таблиц углов, веса заряда и дальности, - мои артиллеристы-баллистики смогли добиться нужной дальности сначала по неподвижной цели, а после рассчитали и упреждение по горизонту. Можно считать, что они экспериментальным путем предвосхитили теорию и практику баллистики на добрую сотню лет, уйдя вперед от известной среди нынешних артиллеристов схемы итальянского математика Никола Фонтана (Тарталья). После мы применили полученные знания и приборы на других орудиях - полевых и морских, с превосходными результатами. Я поощрил своих доморощенных баллистиков самыми высокими наградами - орденом Андрея Первозванного, дворянством, доходным поместьем.

К весне 1625 года во всех крепостях на балтийском побережье были установлены и пристреляны новые крепостные пушки, а также модернизированные морские 12- и 24-фунтовые орудия для поражения малых кораблей. Отремонтировали большинство реквизированных кораблей, укомплектовали их экипажами, совершили первые выходы в море с учениями и стрельбами. Мы предприняли все возможное для встречи грядущей войны, с которой, как сообщила наша разведка и агенты в монаршеских дворах, собиралась идти на нас в этом году коалиция морских держав - Англии, Франции, Дании, Голландии. В начале июня, когда флот коалиции был практически готов к выходу в море, в Европу пришла "черная смерть" - бубонная чума.

Чума нередкий гость в это время, каждые 5 - 10 лет проходит по миру, но нынешняя поразила всю Европу, погибли миллионы людей, в одном Лондоне число умерших превысило 35000 человек. Почти все боевые действия на время приостановились, не до войны, когда страшная,

мучительная смерть косит всех. Страны стали огораживаться друг от друга, вводить какие-то карантины, но бесполезно, эпидемия распространялась неумолимо, несмотря на границы и заградительные кордоны. Никто не знал, как с ней бороться, люди воспринимали ее как кару божью, молились, прося спасения, приносили пожертвования в храмы и церкви.

Пришла чума и в наши земли, от западных границ. Мы тоже предприняли заградительные меры, но полностью не блокировали перемещения людей и обозов. В пунктах пропуска поставили фильтрационные лагеря для трехдневного карантина, за это время болезнь давала о себе знать. Наши лекари и санитары немедленно изолировали зараженного, проводили дезинфекцию кипячением и окуриванием дымом от сжигаемого можжевельника или розмарина. Лечили настойкой чеснока, прикладывали к чумным опухолям свеклы, свежие капустные листья. Трупы умерших сжигали в специальных печах и только потом захоранивали останки. Наш персонал работал в специальных масках и закрытой одежде, принимали профилактические средства, но и среди них тоже оказались жертвы.

В городах и селах ввели строгие меры санитарии, поддерживали чистоту на улицах и во дворах, вывозили мусор и отходы. Ограничили пребывание на улице, отменили занятия в школах и университетах, воинские патрули не допускали скопления людей, включая и в церквях. Духовные отцы на время напасти дали своей пастве послабление, без обязательного нахождения в храме божьем, молиться у себя доме. Создали специальные санитарные отряды, которые уничтожали зараженных животных, травили грызунов и крыс, сжигали и хоронили умерших, проводили дезинфекцию в их домах. Принятые меры помогли справиться с эпидемией сравнительно малыми потерями, всего от нее погибли менее 20000 людей в западных губерниях. Дальше на восток страны чума не прошла, но и здесь мы провели профилактические операции.

Осенью, когда эпидемия в Европе стихла, провели перепись населения, ее результат в какой-то степени оказался неожиданным. Общая численность по стране составила свыше 30 миллионов, за год увеличилась на два миллиона человек, прежде всего за счет бежавших к нам от чумы и тягот войны. Мы принимали всех, после карантина отправляли в Сибирь, Дикую степь, помогли им обустроиться, выделили земельные наделы. А поток переселенцев все не убывал, особенно на северо-западе, из Литвы, Пруссии и других германских земель, и юге, с Балкан. Тамошние власти даже стали ставить кордоны и не пропускать к нам беженцев, но те всякими потайными путями обходили их и выходили на наши заставы, где после проверки и оформления пограничниками организованными этапами отправлялись к месту поселения.

Среди новых граждан России хватало любителей легкой жизни, бузотеров, воров и других лихих людей, но с ними местные власти не церемонились, не хочешь честно трудиться, жить по нашим правилам, будешь работать принудительно, в исправительных и каторжных лагерях. Расселяли иноземцев также в русских селениях, не допускали их изоляции в этнических группах, несогласных отправляли восвояси. Постепенно за годы совместного проживания пришлые перенимали наши устои, ассимилировались, смешанные браки стали обычным явлением, а их дети стали называть себя русскими, хотя и чтя традиции, язык прежней родины своего родителя. В своей национальной политике я и мои сподвижники старались привить всему обществу, что мы единый русский народ, пусть и с разными корнями, не допускать национальной разобщенности и распрей на ее почве.