Герой Веков
Шрифт:
Разрушитель был совсем не похож на туман.
Марш закричал и выпустил Вин. Странная сила ее покинула, но это уже не имело значения, потому что инквизитор выскочил из окна и исчез в тумане. Закашлявшись, Вин с трудом поднялась на ноги.
«Я это сделала. Я снова взяла силу у тумана. Но почему сейчас? Почему именно сейчас, после стольких неудачных попыток?»
Времени на размышления не осталось: колоссы продолжали атаковать. Вин повернулась к озадаченному Йомену.
— Продолжайте отступление в город! — крикнула она. — А я иду на помощь.
Эленд сражался отчаянно, повергая колоссов
Оставалось лишь с ними биться, потому что люди Эленда не были готовы к сражению — им пришлось слишком быстро сняться с лагеря.
Очередной колосс замахнулся, его меч просвистел в опасной близости от головы Эленда. Выругавшись, тот бросил монету и отпрыгнул в сторону, пролетев над головами своих солдат обратно в лагерь. Они смогли добраться до своих оборонительных сооружений, и это было здорово, потому что иначе пришлось бы сражаться по пояс, а то и по грудь в пепле. Группа из десяти стрелков осыпала колоссов монетами, а лучники выпускали залпы стрел. Бойцов поддерживали хвататели, которые отшвыривали прочь мечи колоссов. Громилы дрались в первых рядах группами по двое-трое, прикрывая собой бреши, появлявшиеся в рядах защитников.
Но все равно их положение было очень тяжелым. Войско Эленда могло сопротивляться орде колоссов не многим более успешно, чем войско Фадрекса. С ног до головы покрытый кровью колоссов, император приземлился посреди полуразобранного лагеря. Чуть поодаль кричали люди, удерживая периметр лагеря при помощи алломантов. Основная часть армии колоссов толпилась к северу от лагеря, но Эленд не мог переместить своих людей ближе к Фадрексу, не рискуя превратить их в мишени для лучников Йомена.
Пока Эленд пытался отдышаться, к нему подбежал слуга с чашкой воды. Неподалеку сидел Сетт, занятый проработкой тактики боя. Отшвырнув пустую чашку, император направился к генералу. На небольшом столе перед ним лежала карта местности, но на ней не было никаких отметок. Колоссы располагались слишком близко, битва шла на расстоянии нескольких ярдов, и не имело смысла переносить происходящее на карту.
— Никогда мне эти твари не нравились. — Сетт тоже отпил воды.
Подошел хирург в сопровождении слуги и принялся бинтовать руку Эленда — до сих пор он и не замечал, что ранен.
— Ну что ж, — проговорил Сетт, — мы хотя бы умрем в бою, а не от голода!
Эленд фыркнул и снова поднял свой меч. Небо сделалось почти черным. У них оставалось совсем мало времени до того, как…
Кто-то рухнул с небес прямо на стол Сетта.
— Эленд! — выкрикнула Вин. — Отступайте в город. Йомен откроет вам ворота.
— Вин! — улыбнулся Эленд. — Где же ты была?
— Меня задержали инквизитор и злобное божество. Поторопитесь. А я попробую отвлечь колоссов.
Из-за большого количества штырей у инквизиторов почти не оставалось шансов противостоять Разрушителю. Он обладал полной властью над ними.
Для того чтобы хоть немного сопротивляться влиянию Разрушителя, надо было иметь необыкновенно сильную волю.
66
Сэйзед
«Я был таким дураком, — думал он, покачиваясь в седле. — Это время — самое подходящее, чтобы во что-то поверить. А я никому не помог даже советом».
У него все болело от долгой езды, но он терпел и не переставал удивляться тому, какой необычный скакун ему достался. Когда Сэйзед решил отправиться с Тен-Суном на юг, он озадачился тем, каким образом ему придется совершить это путешествие. Повсюду лежали сугробы пепла. Террисиец понимал, что путь будет нелегким, и опасался, что из-за него Тен-Сун будет двигаться слишком медленно.
Кандра обдумал его опасения и приказал принести лошадь и большого борова. Чтобы набрать массу, он сначала съел борова, потом окутал своим желеобразным телом и поглотил лошадь. Через час Тен-Сун превратился в подобие лошади, но тяжелее и сильнее. Верхом на этом громадном чуде Сэйзед и ехал.
Они не останавливались. К счастью, у Сэйзеда было немного Бодрости в одной из метапамятей — запас остался еще со времени осады Лютадели. Эту бодрость террисиец использовал, чтобы не уснуть. Его поражало мастерство, с которым Тен-Сун сумел усовершенствовать тело лошади. Теперь он с легкостью продвигался сквозь пепел, который стал бы непреодолимым препятствием для обычной лошади и, конечно, для человека.
«Вот и еще одна глупость, которую я совершил. Все эти дни я мог расспрашивать Тен-Суна о его способностях. Сколько еще важных вещей я упустил?»
Несмотря на досаду, Сэйзед чувствовал себя в каком-то смысле умиротворенным. Если бы он продолжал проповедовать после того, как утратил веру, он стал бы настоящим лицемером. Тиндвил считала, что людей надо обнадеживать, даже если для этого приходится врать. Она так относилась и к религии, считая ее ложью, которая заставляла людей чувствовать себя лучше.
Сэйзед не мог поступать подобным образом и не собирался изменять себе. Однако теперь у него появилась надежда. Именно из террисийской религии и пришел Герой Веков. Она просто обязана оказаться той единственной, что содержала истину. Сэйзеду предстояло поговорить с Первым поколением кандра и узнать все, что им было известно.
«Но что я буду делать с правдой, если ее обнаружу?»
Тен-Сун бежал мимо деревьев, с которых опала вся листва. Землю покрывал четырехфутовый слой пепла.
— Как же у тебя это получается? — спросил Сэйзед, когда кандра, разбрасывая по сторонам пепел и будто не замечая никаких препятствий, галопом взлетел на холм.
— Мы созданы из туманных призраков. — В голосе Тен-Суна не прозвучало даже намека на усталость. — Вседержитель превратил ферухимиков в туманных призраков, и они начали размножаться, как животные. Если наделить призрака Благословением, он пробуждается и превращается в кандру. Я был создан через несколько веков после Вознесения: родился туманным призраком, но пробудился, получив Благословение.
— Благословение? — переспросил Сэйзед.
— Два маленьких металлических штыря, хранитель. Нас творят тем же способом, что и инквизиторов или колоссов. Однако мы устроены более тонко, чем они. Нас Вседержитель сделал третьими и последними, когда его сила уже почти истощилась.