Герой высшего качества
Шрифт:
— Изучать? — будь у Егора что-нибудь во рту, он бы обязательно подавился, а так обошлось.
— Конечно. В естественной среде, так сказать, во время совершения доблестных деяний, в ситуациях, когда судьбоформирующая сущность проявляет себя во всей полноте функций. Не бойся, я не стану тебя вскрывать или подвергать опытам, буду просто наблюдать и фиксировать результаты.
Бешеный Соня, судя по отрешенному взгляду, даже не пытался понять, что происходит и о чем идет речь. Зато Аладдин возмущался за двоих, а если честно, то за четверых — орал, размахивал
— Да он ненормальный! Наверняка засланец врага! Не верь ему!
Егор поморщился, стараясь не слышать гневных воплей, и осторожно спросил:
— Но ты понимаешь, что нас ждут всякие опасности? Чудовища, невзгоды и нападения врагов? Что ты можешь еще, кроме наблюдения и кидания огненными шарами?
Ганди-Ла смущенно потупился, заулыбался, показывая мелкие зубы без клыков, засопел, чешуя на его серой физиономии слегка потемнела, так что в общем можно было сказать, что он «покраснел».
— Ну… хм… — сказал он. — Я большей частью теоретик, но знаю много всего… не зря пять лет провел в Небесной Пирамиде… многие заклинания выучил, но не все до конца… иногда не совсем то выходит. Еще знаю свойства растений, минералов, классификацию чар… Да, точно могу вылечить ячмень и обеззаразить воду, а это в дальнем путешествии исключительно важно!
— Прогони его! Откажи, ради всех богов Вселенной! — бесновался советчик.
— Хорошо, ты идешь с нами, — вынес вердикт Егор, которому давно хотелось сделать что-нибудь назло крылатому щеголю.
Рахива просиял.
Аладдин сделал вид, что падает в обморок, и на самом деле едва не плюхнулся в болото. Притормозил в последний момент, затрепетал крылышками и набросился на Егора, как большая и очень сердитая оса:
— Что за компания! Дубина на дубине! Вместо героя — жалкий недомерок с прыщами на физиономии! Вместо доблестного воина — сонный увалень с дубиной, а вместо мудрого мага — недоучившаяся, занудная ящерица! Нет, я отказываюсь работать в такой обстановке!
Он исчез с легким «блоп», сгинул в облаке разноцветного дыма, но через мгновение появился вновь, насупленный и со свежим фингалом под глазом. Похоже, начальство взбунтовавшегося СУКА вправило ему мозги, причем сделало это атавистическим, но действенным способом.
— А теперь веди, — сказал Егор. — Наверняка ты знаешь, как выйти к северному краю топей и добраться до Ставира.
— Само собой! — воодушевленно воскликнул Ганди-Ла. — Только гляну вон на те растения семейства дурнопахнущих…
Путешествовать вместе с рахива оказалось в одно и то же время и сложнее, и проще. Проще оттого, что он уверенно находил дорогу, издалека обнаруживал хищников и легко их отпугивал. Сложно потому, что в его чешуйчатой груди билось сердце настоящего исследователя, что подошло бы естествоиспытателю эпохи Возрождения или ученому девятнадцатого века.
У Ганди-Ла то и дело возникало желание изучить вон ту шипастую тварь, этот подвид мха, заглянуть в кусты, чтобы проверить, что это там сверкает, и приходилось его постоянно
Если бы не Егор, они бы так и не вышли из топей до вечера.
А так незадолго до заката впереди показалась темная полоса, утыканная хилыми и жалкими, но все же деревьями. Под ногами перестало хлюпать, болотные запахи ослабли, и даже лягушачьи трели почти затихли.
Горы отсюда можно было разглядеть во всей красе — обсыпанные снегом острые вершины, поблескивавшие на солнце туши ледников, темные ущелья и шершавые языки осыпей.
— Зубастые горы, — сказал Аладдин, после попытки дезертирства погрузившийся в гордое молчание.
— Красивые, — Егор покачал головой. — Надеюсь, нам не придется лезть туда?
— Что? Нет! — ответил Ганди-Ла, принявший вопрос на свой счет. — Осталось примерно шесть лиг прямо на восток, не так далеко, но идти лучше днем, поэтому путь мы продолжим с первыми лучами рассвета.
На ночлег устроились на полянке, окруженной кольцом серых, поросших мхом валунов. Егор настоял на том, чтобы развести костер, сам отправился за хворостом и вызвался срубить парочку деревьев. Под ехидные комментарии советчика едва не отрубил себе ногу и с трудом удержался от непарламентских выражений.
Зато когда огонь затрещал, к небу взметнулось облако искр и запахло дымом, на душе стало тепло и спокойно.
— Вот зараза, — хлопнул себя по щеке рахива. — Прокусить не могут, но щекочут, аж жуть!
Комарам, решившим, что к ним на стол прибыл праздничный ужин из трех блюд, и ошалевшим от счастья, дым и вправду ничуть не мешал. Они атаковали яростно, звенели на разные голоса и порой даже сталкивались друг с другом в воздухе, так много их собралось.
— Заколдовал бы. Раз маг, — предложил Бешеный Соня.
— Можно попробовать. — Ганди-Ла встал, надулся, точно решившая стать быком лягушка, и замахал руками. Вспыхнуло, в костер ударила синевато-белая молния, и горящие ветви разбросало в стороны. — Ой, не вышло! Сейчас попробую другой вариант, со сменой цвета и тона…
— Ты с ума сошел? — рявкнул Егор, которому тлеющий сучок оцарапал щеку. — Хватит одного раза.
— И то верно, — Махот зевнул. — Кто будет сторожить?
— Я могу, — предложил рахива. — Все равно хотел сегодня понаблюдать свечение люминесцентных шарообразных сгустков в ночное время и проверить некоторые гипотезы насчет их природы.
— Только за проверкой этих гипотез не забудь, что и по сторонам надо поглядывать, — заметил Егор. — Прикинь, если враги появятся. А посреди ночи меня разбудишь на смену. Понял?
Ганди-Ла сообщил, что понял, что будет бдеть во все глаза и уши, но по его затуманенному взгляду было видно, что все мысли чешуйчатого мага заняты «люминесцентными сгустками».
Егор вновь забрал у Бешеного Сони вонючее одеяло, но в этот раз слишком устал, чтобы обращать внимание на его запах, на твердую землю под спиной и даже на комаров. Уснул мгновенно, точно провалился в заполненное тьмой подземелье, а в следующий момент сообразил, что его трясут за плечо.