Герой высшего качества
Шрифт:
К зеленокожим у Ба-Слимпера, похоже, имелись личные претензии.
Егор отхлебнул еще, отпихнул морду подошедшего рыжегривого пони и передал бочонок Бешеному Соне. Тот смачно крякнул, в один могучий, протяжный глоток допил остатки и с легким разочарованием вздохнул.
— Э, спасибо, но пора и честь знать. Мы поедем, — сказал Егор, понимая, что если они сейчас не встанут, гном достанет второй бочонок, а чем все это закончится — ведает только Шурум-Бурум, местный бог, в епархии которого, помимо остального, находится и пьянство.
— Верно-верно, —
— Езжайте, а я еще покурю. Счастливого пути. — Ба-Слимпер помахал ручонкой и вновь улегся головой на тюк.
Необычайно стойкий хмель выветрился у Егора из крови не сразу, и он с удивлением обнаружил, что они по-прежнему едут вдоль гор, хотя давно собирались повернуть к югу, чтобы дать крюка вокруг храма Аш-Райтана.
— Эй, Ганди-Ла! — позвал Егор. — Все в порядке?
— Что? — рахива затряс головой. — Вроде бы да… Проклятое пиво, я едва не уснул прямо в седле!
— Алкаши, так все подвиги пропьете, а что не пропьете, то проспите, — с осуждением пробормотал Аладдин, после встречи с общительным гномом устроившийся позади Егора, на крупе рыжегривого пони.
— Сейчас разберемся… — Ганди-Ла глянул на небо, где в окружении легкомысленных облачков висело солнце, затем перевел взгляд на горы, высившиеся на севере великанским частоколом. — Слушай, это мы уже что, до Табурона доехали? Не может быть!
Среди вершин выделялась одна, особенно высокая и необычайно мрачная, с многочисленными ущельями на крутых склонах. Она располагалась западнее, а от нее к югу тянулись поросшие густым ельником отроги, похожие на щупальца.
— Табурон? Но это же… храм? — голос Егора сорвался на писк. — Как такое вышло?
— Я поворачивал, точно помню, — рахива оглянулся, стала видна его мрачная физиономия. — Какая-то могучая сила исказила наш путь, повела в сторону и вдобавок затуманила нам глаза.
И тут Егор вспомнил, что меч при всей болтливости и несдержанности с самого утра ведет себя необычайно тихо.
— Неужели Яхирон? — предположил он, и волшебный клинок недовольно дернулся на боку.
— Чего это сразу я? — заговорил он. — Сами заснули спьяну, а Яхирон виноват.
— Виноват-виноват, — эхом повторил Ганди-Ла. — Признавайся, железяка древняя, ты это сделал?
— Как ты, падла чешуйчатая, со мной разговариваешь?! — рявкнул меч, но тут же пошел на попятную. — Да, я. И чего объезжать? Там же наверняка есть парни, которых надо убить, а я с этим справлюсь. Покрошим их в плов, как тех уродов около Некрополя, поверь мне…
— А если тех уродов несколько сот и они с луками? — спросил Егор. — Поворачиваем, срочно!
— Поздно, — вмешался в разговор Бешеный Соня. — Нас видят.
Они как раз въехали на холм, и с его вершины открылся вид на сложенное из бревен здание, что наводило на мысль о попытке увеличить обыкновенную избу до размеров
На вершине его имелась башенка, а над ней трепетал флаг, черно-белый, с не различимым пока рисунком.
— Ох, жуть! — с досадой воскликнул Ганди-Ла. — Нас и вправду видят, я чувствую чужое внимание. Если теперь мы свернем, то жрецам станет ясно, что мы не паломники, едущие поклониться Аш-Райтану, и это вызовет подозрение. Поэтому лучше двигаться прямо к святилищу.
Егор поежился, чувствуя, как по спине побежали здоровенные мурашки, а Яхирон разразился злорадным металлическим смехом. Аладдин, жужжа крыльями, точно громадный шмель, поднялся в воздух и попытался вселить в подшефного героя гордость:
— Это будет подвиг! Забраться в пасть Тьмы и выбить ей зубы!
— Как бы нам самим их не выбили, — тихонько сказал Егор. — Вместе со всем остальным.
Они ехали, храм приближался, и становилось ясно, насколько он велик. Стены поднимались над самыми большими деревьями, а башенка торчала еще выше, словно уродливый пенек. Ветер дергал флаг, и на том тряслась и искривлялась нарисованная белым по черному зубастая рожа.
— Сам Аш-Райтан, — сообщил Аладдин тоном опытного экскурсовода. — Или, как тут его предпочитают называть, — Свет-во-Тьме. В жертву ему годится все что угодно, но особенно он любит теплую кровь разумных существ, а также золото, поскольку оно не подвластно тлену…
«Вот тебя бы и пожертвовать, чтобы отпустили», — подумал Егор, пытаясь справиться с постыдной дрожью.
Они выехали на дорогу, широкую, утоптанную, ведущую прямо к воротам в окружавшем храм частоколе. Стали доступны взгляду стоявшие рядом с ним строения — обычные бревенчатые дома в два этажа, что терялись на фоне выстроенного в честь бога смерти монстра.
— Обиталища жрецов, — продолжал играть роль экскурсовода Аладдин. — Постоялый двор для паломников, лавки, кузня, конюшня и все прочее. Казармы охотников расположены с другой стороны святилища, их сейчас не видно. Обычно тут находится не менее дюжины служителей всех рангов и полсотни воинов, но сегодня что-то никого не видать.
За распахнутыми воротами лежал широкий двор, земля которого была вытоптана до каменной твердости, но он выглядел на диво пустынным — ни единого человека, ни одной телеги.
— Неужели они все смылись тебя ловить? — протянул Яхирон. — Было бы жаль…
Двери храма, высокие, но чрезвычайно узкие, открылись с протяжным скрежетом, едва три пони проехали через ворота. На пороге возник мощный дядя с обритой наголо головой, облаченный в черный балахон до земли и браслеты из темного металла на жилистых запястьях.
— Что ищете вы тут? — спросил он горделиво.
Судя по всему, это был служитель, не подозревавший, кто именно заехал к Аш-Райтану в гости. Да и вряд ли кто мог ожидать, что человек, за которым гоняются дикие охотники, по своей воле сунется в ворота святилища.