Герой
Шрифт:
— Хуже того, воображение его наполнено сомнениями и ужасом, — добавил Киммуриэль. — Не страхом, который можно подавить усилием воли, а первобытным парализующим ужасом. По мнению Дзирта, все, что он прежде считал истиной, все, что он воспринимал как должное, как реальность, — не более чем масштабный обман, иллюзия, дело рук какой–то злой силы, какого–то демона, даже самой Ллос. Он считает, что богиня обрекла его на нескончаемые пытки.
— До чего нелепо! Оказывается, самомнение этого «скромного» воина превосходит все мыслимые пределы, — презрительно усмехнулся
— Ему не за что уцепиться, — сказал Киммуриэль.
— И даже его возлюбленная Кэтти–бри превратилась в замаскированного демона, — тихо произнес Джарлакс. Он наконец постиг всю глубину безумия Дзирта, понял, почему тот едва не убил Кэтти–бри и, скорее всего, снова набросится на нее при следующей встрече.
— Мы не можем провести эту линию снова, — предупредил Киммуриэль. — Это под силу только самому Дзирту. Любая внешняя попытка переубедить больного приведет к тому, что его снова охватит тревога. По его мнению, тот, кто хочет его утешить и уверить в том, что все будет хорошо…
— Лишь желает закрепить этот обман, — закончил Джарлакс.
Киммуриэль кивнул.
— Значит, он для нас потерян, — небрежно бросил Громф, и слова эти укололи Джарлакса в самое сердце. — Нам его не спасти. Он обречен совершать одну за другой трагические роковые ошибки, он никогда не станет прежним.
Джарлаксу хотелось возразить, хотелось заорать на Громфа, заставить его замолчать. Но, взглянув на Киммуриэля, которому он искренне доверял, Джарлакс обнаружил, что псионик совершенно согласен с этим приговором.
— Моя глазная повязка! — пробормотал он, пытаясь найти хоть какой–нибудь выход.
— Это наваждение не является продуктом чьей–то злой воли, — возразил Киммуриэль. — Твоя повязка не защитит и не исцелит его.
Совершенно раздавленный, Джарлакс тяжело вздохнул.
— Я могу мгновенно и безболезненно прекратить его страдания, — предложил Громф.
У Джарлакса возникло желание согласиться.
— Я никогда не видела тебя таким… вялым, — с легкой насмешкой произнесла Тазмикелла, сидевшая на кушетке рядом с Джарлаксом. Необыкновенно прекрасная и соблазнительная в обличье женщины, она нарядилась в полупрозрачные одежды, обшитые кружевом, но наемник сейчас просто не мог думать об этих вещах. — Это опять из–за следопыта, верно? — спросила медная драконица Тазмикелла.
Джарлакс провел рукой по лысой макушке:
— Ужасно смотреть на то, как твой друг погружается в безумие.
— Будучи совершенно беспомощным, — добавила Тазмикелла, и дроу кивнул.
— Если ты ничего не можешь с этим поделать, — драконица пожала плечами, — зачем тратить свое время и нервы на бесполезные изматывающие размышления? Ведь тебе осталось жить на этой земле совсем недолго… в отличие от меня.
Джарлакс отстранился от драконицы и окинул ее суровым взглядом.
Ты бы то же самое сказала, если бы заболела твоя сестра?
— Разумеется, — донесся с порога женский голос,
— О, ты думаешь о нас как о животных! — сказала Тазмикелла. — Это правда, сестра!
— Нам следует воспринимать это как оскорбление? — прошептала Ильнезара. — А я думала, Джарлакс не настолько глуп, чтобы оскорблять драконов.
— Прошу вас! — Дроу примирительно поднял руки. — Я не в состоянии веселиться, слушая ваши шуточки. Только не сейчас.
— Твой друг, который водится с проницателями сознания, ничего не может сделать? — спросила Тазмикелла, и в голосе ее прозвучал легкий намек на озабоченность.
— Здесь дело в магии, и это выше его сил, ведь он псионик.
— А жена Дзирта? — продолжала Тазмикелла.
— Верно, — согласилась ее сестра. — Она довольно могущественна и владеет магией, земной и божественной.
Но Джарлакс покачал головой.
— Конечно, она пыталась что–то сделать, и Громф тоже. Но безуспешно. Думаю, если Громф не сумеет найти нужный двеомер, чтобы устранить действие адской магии, то все пропало.
— Действительно, на свете мало смертных, более могущественных, чем архимаг, — заметила Ильнезара.
— Может быть, обратиться к Миликки? — предложила Тазмикелла. — Разве Дзирт не Избранный?
— Кэтти–бри молилась ей… — пробормотал Джарлакс и покачал головой.
— По правде говоря, это к лучшему, — заметила Ильнезара.
Тазмикелла улыбнулась. Джарлакс выпрямился, и на лице его отразились недоумение и гнев.
— Чем меньше боги вмешиваются в дела смертных, тем лучше для всех нас, — объяснила Ильнезара.
— Они смотрят на смертных как на свои игрушки, — презрительно бросила Тазмикелла. — Я терпеть их не могу, мне противно называть их богами. Они скорее похожи на ученых магов, которые играют в богов ради удовлетворения собственного тщеславия.
— Ты права, сестра.
— Кроме Бахамута, — быстро добавила Тазмикелла.
— Разумеется, — подхватила Ильнезара.
— Значит, обратимся к Бахамуту! — закричал Джарлакс.
Драконы уставились на него, не веря своим ушам, затем расхохотались.
— Ну а что же тогда? — в отчаянии воскликнул дроу. — Что мне теперь делать?
— Убить его быстро, не причиняя страданий, — предложила Тазмикелла. — Я могу…
— Прекрати! — рявкнул Джарлакс. — Ты считаешь, это единственное решение всех проблем? Сначала Громф, теперь ты…
Он спрыгнул с кушетки и принялся расхаживать по комнате.
— Если ни земная, ни божественная магия не могут исцелить его, если псионики бессильны и даже боятся этой болезни, что тогда? — простонал он. — Как мне найти ответ на мой вопрос?
— Что вам удалось узнать? — осведомилась Тазмикелла. — Ты сказал, что Киммуриэль заглядывал в его сознание, но что именно он там увидел?
— Киммуриэль сказал, что Дзирт сам должен найти выход из этого лабиринта, что исцеление может прийти только изнутри, — объяснил Джарлакс. — Но, мне кажется, это маловероятно, скорее даже невозможно.