Герой
Шрифт:
Несмотря на слухи об расширении паводка извергов, путь был чист и спокоен: мопеды приходилось заправлять довольно редко, от чего у нас была достаточная скорость. На точках для крепления маячков мы проводили большее количество времени похода. Оно уходило на установку и передых моих подопечных. Среди них были на что-то годные люди, но в сути своей они оставались чистюлями, которые не видели истинного лица бойни — сбитого, размазанного месива из крови, мяса, стекла и смерти. Относительно тепличные условия существования в обеспеченном поселении имели свойство барьера, через который ужас реального мира не мог пробиться. Однако, всё скоротечно. Плохое это, хорошее ли, неважно. Всё стекает в единую дыру небытия.
Спустя пару
— Малой, скажи, что у нас по времени? Сколько здесь ещё проторчать нужно?
— Конечно, докладываю: последний маячок был благополучно установлен, сэр, и теперь остаётся выждать время для его синхронизации с остальными!
— Голова, не забывай, что ещё лес надо прочесать, на это тоже несколько дней убить придётся. Возможно, что не только их, гык!
— Земля, по идее, должна быть безопасна, да и маячки на других участках молчат, поэтому б-будем верить в лучшее!
— На такую роскошь лучше не надеяться — всегда есть только ты, и одному ему следует доверять. Разбейте места для ночлега и сготовьте чего съестного, мы пока осмотрим местность. Ты — обратился я к ржавому — пока нас нет отвечаешь тут за всё. К вечеру вернёмся.
— Принял голова! Будем ждать вашего возвращения!
7
Мы вышли из лагеря. В компаньоны я взял себе высокого, худощавого и самого молчаливого члена моего отряда. Заприметил я его ещё с той показательной стычки и от остальных, помимо навыка держать язык за зубами, его отличали меткий глаз и хороший слух. В этом я смог убедиться по дороге к конечному пункту, когда он без каких-либо карт и навигаторов смог определить более удобную объездную дорогу, лишь взглядом окинув местность. Другой же случай подтвердивший его способности выдался тогда, когда лишь по минимальным изменениям в погоде он предугадал начало ливня. Именно благодаря нему мы вовремя нашли укрытие, и непогода обошла нас стороной, никак не повлияв на продвижение.
По лесу необходимо было перемещаться с предельной осторожностью: пускай всем своим видом округа и давала понять, что она нетронута посторонним человеческим вмешательством, утеря бдительности всегда приравнивается к потере жизни. Переговаривались мы мало, зачастую поддерживая контакт жестами.
Несколько раз мы натыкались на различную дичь: зайцы, олени, кабаны и прочее зверьё. Крупная добыча нам не попалась, однако её приметы, оставленные в когтистых следах и порезах с грязью на стволах деревьев, давали понять, что она где-то да ошивается. Что-что, а переживать о харчах по нашему возвращению не приходилось. К счастью моего спутника, нами не было обнаружено следов извергов, что лишь утверждало мысль о безопасности этого места для дальнейшего переезда.
Круг солнца начал постепенно закатываться за горизонт: надо возвращаться обратно к перевалу. Признаться, после обитания в поселении и регулярного питания органической пищей вместо химической байды, живот давал чаще о себе знать. Вот и сейчас подбирающийся голод, вкупе с уходящим днём побуждали сматываться обратно.
— На сегодня хватит, пора возвращаться. Дальнейший осмотр продолжим завтра.
В ответ я получил утвердительный кивок. Всё-таки понятливый человек.
С обратной дорогой не возникало больших трудностей, так как мы оставляли определённые метки — небольшие магнитные шары, работающие по принципу компаса: один шарик, находясь в прозрачной круглой сплющенной коробке, притягивался к оставленному ранее шарику, что и показывало верное
Мой напарник резко остановился. До нынешнего момента наш темп был очень равномерен: мы старались охватить как можно больше деталей местности, поэтому шли друг от друга по сторонам, от чего такая резкая смена была заметна. Это говорило лишь об одном — что-то не так.
— Там — указательный палец руки направился в ту часть леса, которую я планировал обследовать завтра.
— Что «там»? Что ты услышал?
— Людей.
Короткая фраза запустила в моей голове моментальную реакцию: раз уж я командир, моё слово является главным, от чего оно будет иметь влияние не только на мою жизнь, но и на положение, которое, с учётом обстоятельств, мне ещё пригодится. Попытки убедить его в том, что ему послышалось, могут вызвать ко мне недоверие: ещё хуже, если он посчитает меня соучастником неизвестных, из-за чего всё прошедшее время может улететь в тартарары. Было бы куда легче, услышь я сам чего-нибудь, но в моих ушах царила тишь да гладь, которую теперь перебивал гул усердно работающих мозгов и стук сердца. К тому же, неизвестно что именно это за отряд, да и вообще — не изверги ли это?
— Уверен, что это именно люди?
— Изверги механизмы, они тише. Люди делают больше движений. Больше движений, больше шума.
Значит, это какая-то группа. Обоснуйся здесь другое поселение, оно явно оставило бы свой след на флоре, или вообще, в крайнем случае, могла случиться встреча с его разведчиками. Но этого не произошло, а природа по внешним признакам нетронута. Следовательно, это иная, более малочисленная компания, преследующая свои неизвестные мотивы. И надо выяснить, чего они забыли здесь, и уже отталкиваться от этого.
Весь этот бурный поток водоворотом стягивал мысли в единое решение. На это потребовалось несколько секунд.
— Веди меня.
8
Данное происшествие никак не повлияло на моё спокойствие. Какие-либо эмоциональные бурления могут лишь усугубить положение. Да и понимание собственных сил попросту не даёт им образоваться. Теперь я следовал за своим компаньоном — складывалось ощущение, будто он ориентировался на местности по наитию. Хотя, впрочем, так и было. Небо уже заволакивала темень, поэтому приходилось не только следить за путеводителем, но и за собственными движениями — один неосторожный шорох, и неизвестно какой оборот приобретут события.
Спустя некоторое время такого блуждания в поле зрения замерцал свет — явный признак того, что мы уже близко.
— Будь осторожен насколько это для тебя возможно. Без каких-либо выпадов.
Я кинул на него взгляд. В опустившемся вечере становилось сложнее различать детали местности и тем более внешности, однако судя по выражению его глаз, ему так же пришлось через многое пройти и понять определённые вещи — оно было невозмутимым, но в них ощущалось едва уловимое, хорошо затаённое предубеждение ко мне: ему будто были видны все закоулки души и понимание моих намерений. А я думал, что понял всё про каждого. На несколько мгновений его скрытые вечерним покровом зрачки завели меня в тупиковые закутки сознания, словно откинув на месяц-два назад, когда в момент пробуждения присутствовало то же самое склизкое ощущения при разговоре со старым хрычом. Но на то моя голова и находится на плечах — в любой ситуации необходимо соображать быстро. Иначе совести попросту негде будет ютиться и некого мучать. Я кивнул ему в ответ.