Герой!
Шрифт:
Тэм внимательно изучает Вауна, а потом говорит:
— Итак, нам известно твое имя, твоя деревня и то, что ты исчез оттуда двадцать пять дней назад, прямо после сцены, которую мы тебе только что показали. Кто пришел, Ваун? Дайс? Тонг?
Ваун молчит.
Тэм с минуту смотрит на него, а потом говорит:
— Хорошо, оставим пока. Посмотри вот это. Он, хмурясь, манипулирует кнопками.
— Черт возьми, Тэм! — рявкает здоровый парень в дальнем углу, стонет и прижимает руку к ушибленной челюсти. — Мы впустую тратим время! — бормочет он.
— У меня наверху есть
— Терпение, Йец, терпение. Ваун, известно ли тебе, что ком работает на радиоволнах? Над планетой жужжат миллионы посланий, как и над всеми прочими заселенными мирами. Иногда можно заглянуть в комы других людей, если повезет или если ты подлец. Уловил?
Ваун кивает, прежде чем успевает понять, что кивание — это тоже разговор, а он пообещал себе не говорить ни за что.
— Теоретически мы должны были бы иметь возможность общаться со всеми прочими мирами Империи — Пузыря. А практически это никогда не получается.
Тэм заканчивает наладку прибора, держит палец на кнопке, продолжая говорить с Вауном, в то время как другой мужчина смотрит волком и молчит.
— Слишком много болтовни, да еще все Q-корабли, существующие среди миллионов планет, вносят помехи. А радио отнимает время. Нужны годы, чтобы сообщение дошло из одного мира в другой. Предполагается, что Патруль поддерживает контакт. Ультийское главнокомандование обязано сообщать…
— Тэм! — рычит тот, кого звать Йецер. Тэм не обращает на него внимания, внимательно наблюдая за Вауном, как будто его ресницы могут выдать сигналы.
— Я собираюсь показать тебе кусочек сигнала, перехваченный нами пару лет назад. Он пришел с планеты под названием Авалон… Слышал о такой? Нет? Уверен?
Ну, не важно. Авалон в четырех элуях отсюда, то есть все, что видно, происходило шесть или семь лет назад, когда ты был совсем еще ребенком.
Он прикасается к кнопке, ревет звук, заставляя Вауна закрыть руками уши и отпрянуть. Неясный блеск заполняет комнату, полностью скрывая дальнюю стену и другого спейсера, и стулья позади него, будто здание разрубили пополам.
Изображение в тысячу раз лучше, чем на общественном коме, — он посреди залитой cолнцем улицы, заполненной дымом. Ревут моторы, грохочут взрывы, раздаются крики… и поверх всего этого девчонка выкрикивает слова, которые он не может разобрать. Деревья взрываются парами пламени, рушатся здания, кажется, что сама земля качается и качается. Нечто, напоминающее гигантского жука, неясно вырисовывается в дыму, рушит стены, давит маленькие машины. Там и здесь что-то вспыхивает. Ничто, кажется, не имеет никакого смысла, а трясет так, что Вауну становится плохо. Он озадаченно смотрит на офицера Тэма, который все еще смотрит не на дисплей, а на него.
— Это, очевидно, война, — кричит Тэм сквозь шум. — Мы не знаем, кто с кем воюет. Мы вообще ничего не знаем, только то, что была какая-то битва. Тем не менее мы подозреваем, что в части этих больших машин за рулем — спейсеры. А теперь посмотри вот этот кусок.
Сцена передвигается, как будто Ваун сам бежит, приближаясь к одному из разрушенных зданий,
Дым милостиво скрывает все, сим исчезает, комната погружается во тьму и суровую реальность. Ваун ошеломлен, у него звенит в ушах. Тэм откидывается в кресле, задумчиво разглядывая его.
Сердце мощно отстукивает ход времени.
— Мы не понимаем, что говорится в комментарии. Грамматика машинам не по зубам, но им кажется, что к нескольким словам удалось подобрать ключ. Улей одно из них. Другое — Братство.
Ваун надеется, что то, что он хочет сказать, отражается на его лице, — а он ничего вообще не хочет говорить. Сколько он способен выдержать? Как долго способен он переносить пытки, если они начнут их? Ему бы хотелось понять, что скрывает Тэм за ненавистной бодрой улыбкой.
— А этот парень в окне? Ты узнал его? Думаю, ты узнал, Ваун. Я знаю — ты узнал! Когда я в первый раз его увидел, это лицо мне показалось непостижимым образом знакомым — как может быть, чтобы я узнал парня, погибшего много лет назад за много световых лет отсюда? Не понимаю. Я бы не рискнул ни с кем делиться такой сумасшедшей идеей. Но был настолько взволнован, что в конце концов запустил патрульные компьютеры определить, кто это такой.
Ваун догадывается, каким был ответ.
Улыбка Тэма исчезает во тьме.
— Выяснилось, что это — Приор, коммодор ультийского главнокомандования, приписанный к штабу адмиралиссимуса.
Ваун продолжает молчать. Очевидно, ему просто довелось увидеть еще одного из братьев. Умирающего.
Тэм кладет ногу на ногу и отваливается назад .в кресле, не спуская с пленника глаз.
— И мне известно, что из всех ультийских спейсеров лишь четверо родились в других мирах — экипажи Q-кораблей обычно пролетают мимо или находят какую-нибудь работу на суше, но четверо присоединились к ультийскому главнокомандованию в разное время за последнее столетие. Один из них — коммодор Приор, прибывший с Авалона на «Зеленых пастбищах». Но вряд ли это он. Даже если радиоперехват был просто заново транслируемой старой историей, это не мог быть он — ведь когда он покинул Авалон, он был совсем еще ребенком… не говоря даже о том, что парень на этих кадрах явно погиб. А компьютеры утверждали, что это он!
— И тогда офицер связи пришел ко мне, — проворчал тот, которого звали Йецер, — и мы начали проверять коммодора Приора. Тайком.
Ваун положил руки на колени и пристально уставился на допрашивающих.
Холодные капельки нота струились по его ребрам.
— Мы обнаружили, что он выполнял очень любопытные для офицера Патруля задания, — мягко проговорил Тэм. — А когда мы прокатились по тем местам, которые он посещал, стали вырисовываться очень любопытные схемы.
Воцарилась тишина. «Он помещал детей на воспитание в хорошие дома?»