Герой!
Шрифт:
— Та авалонская война? Не так давно прибыл корабль с Авалона.
— «Карина», сэр. В прошлом году. Блондин отрывает ломоть от рулета и говорит с Забитым ртом.
— Не помню никаких разговоров о войне. Йецер снова приходит в замешательство.
— Четырнадцать с половиной лет, сэр. На самом деле, мне кажется, что «Карине» понадобилось около пятнадцати. Может быть, когда она отправилась, война еще не началась. Люди тоже за это время забыли и, возможно, не догадываются, что мы можем этим заняться…
Рокер смотрит волком.
— Поэтому мы
— Не детально, сэр. Там, естественно, упоминаются беспорядки. Без этого не бывает. И упоминаются противоправные биологические эксперименты, но, как обычно, никто толком ничего не знает. Это наверняка расследовалось, согласен, и мы можем выследить иммигрантов и еще раз с ними поработать…
Адмирал неодобрительно хрюкает.
— Только мы трое, сэр! Внешние расследования всегда секретны — ни одно слово не достигнет ушей подозреваемых. Никаких номеров дел для дополнительного машинного времени…
— Это меняет дело, — снисходительно бурчит Рокер.
Мощный корпус Йецера снова расслабляется. Он трогает пальцами подбородок, как будто он у него болит.
Адмирал, отправив очередной груз в свою пасть, откладывает вилку в сторону. Он откидывается в кресле, чешет волосатое пузо, изучая Вауна, и бормочет:
— Снимай рубашку.
Ваун смущенно подчиняется. Обремененный жеванием, Рокер знаком велит, чтобы он снял и штаны.
— М-м. Выглядит вполне по-человечески. И у Приора тоже не было волос на груди. Интересно, почему?
Потому что волосы на груди — это дурацкое жабо, — думает Ваун, но ему кажется, что говорить это Рокеру в глаза не было бы разумно.
— Но у него ведь есть соски! — Рокер снова кривит на Вауна губу. — Зачем тебе соски, парень?
— Не знаю, сэр. А вам зачем?
Голубые глаза угрожающе прищуриваются.
— Я — продукт эволюции. Эволюция движется вперед за счет проб и ошибок, а не по плану, верно, Йецер?
— Верно, сэр. Она улучшает то, с чем ей приходится работать. Не выбирает простых путей.
— Но если этот… мальчик? Оно? Он? Я полагаю, что мы будем называть его человеком? Если этот парень был выращен в бутылке, то тот, кто его проектировал, мог бы и опустить столь необязательные вещи, как соски. Верно?
— Полагаю, что так, сэр.
Когда инспекция закончилась, Ваун стал одеваться. Он содрогнулся от липкого прикосновения сырой одежды. Вокруг как-то неприятно пахнет, но, похоже, это не от него. Он думает, что этот запах исходит от деревьев.
— Это щетина или грязь у него на подбородке? Рокер снова обращается с вопросом к Вауну. Бедные люди с Дельты предложили бы гостю стул и воду, но перед спейсерами крестьянин должен стоять.
— Щетина, сэр.
— Бороды тоже не имеют никакого смысла, а, Йецер?
— Лишь вторичные половые признаки, сэр, полагаю.
— Какова половая жизнь искусственной конструкции? Они трахают пробирки? А яйца зачем?
— Трудно сказать, сэр, ведь их воспроизводство, должно быть, агамное.
Рокер бросает на Йецера
— Простите. Бесполое, вот так. Я читал об этом, нахватался жаргона. Яички, я думаю, нужны для получения гормонов.
Рокер хмыкает.
— У Приора потрясающая репутация.
— Возможно, дело в «закрепителе», сэр.
— М-м. — Рокер некоторое время продолжает есть, злобно глядя на Вауна. Можно проверить, что он принимал. Так это камуфляж? Соски и борода… мужской подбородок и плечи. Не чисто функционально — это сделано, чтобы они могли сойти за людей?
— Мы так считаем, сэр.
Длинная резиновая верхняя губа снова искривляется в ухмылке.
— И что это говорит нам об их намерениях?
Шлепанье ботинок по грязи, и тяжелой поступью появляется Тэм. Он весь раскраснелся и задыхается. Он дарит Вауну поздравительную улыбку, потом вытягивается по стойке смирно и отдает полуголому адмиралу честь. Здоровяк в качестве приветствия слегка скалится.
— Входите, связист, садитесь. Ну, похоже, вам нужно попить. Он создан для скорости, да? Тэм жадно глотает, потом вытирает рот.
— Создан просто-таки для всего, мне кажется, сэр.
— Как Приор. Помнишь тот вечер, когда мы затеяли соревнования по армрестлингу? Ты был там?
— Кажется, да, сэр. Вечер — туманно, но свое плечо на следующее утро помню.
— Вы были абсолютным чемпионом, сэр, — быстро сказал Йецер. — Вы подтирали нами пол. Мускулистый кивает, ухмыляясь.
— Но Приор поддался мне — я понял это по его глазам.
Он снова задумчиво смотрит на Вауна, как будто готовясь вызвать его.
Потом он вроде бы передумывает.
— Ну, ты здорово поработал, Тэм. Намного перекрыл твои обычные обязанности.
— Спасибо, сэр. Офицер безопасности Йецер…
— Конечно. — Рокер машет вилкой в сторону стола с едой. — Ешь все, что вздумется. Итак, в нашем гнезде завелись кукушата. Как вы предполагаете, что замышлял Приор, м-м? Собирался построить завод по выпуску младенцев? Как вы это назвали — «улей»?
Он засовывает в рот кусочек мяса, живот Вауна издает громкое бурчанье.
Обычно мрачный Йецер становится чуть ли не жизнерадостным.
— Мы смотрим на это так, сэр Эта технология здесь недоступна. Для людей она полностью запрещена, и даже с животными сейчас работают редко. Этим немного занимаются страваки, и, насколько нам известно, это все.
— В Килбре есть черный рынок по улучшению детей. Вот что я знаю.
— О, штопку генов вы найдете повсюду, сэр, и большая часть — всего лишь кухонное шарлатанство. Мы не запрашивали Центральную Базу Данных, но, насколько нам с Харизом удалось установить собственными силами, сэр, ноу-хау производства подобных вещей… — он тыкает пальцем в сторону Вауна, — никогда не было ни на Ульте, ни на каких-либо других мирах. Искусственные животные, несомненно гнукони, йимяки, ангоразебы, — но пока никому не удалось разработать работоспособную модель человеческого мозга. Получались только слабоумные уродцы.