Гевара по прозвищу Че
Шрифт:
Запись в дневнике Че за восьмое декабря заканчивается патетической фразой: “Ничего не ели”.
В поисках воды Че провел эксперимент, который закончился полным провалом..
“Я попробовал повторить то, что прочитал в какой-то научно-популярной публикации или романе. Там говорилось, что если две части пресной воды смешать с третью морской воды, то полученная смесь будет пригодна для питья... Мы использовали то, что оставалось в нашей фляге, и результат оказался жалким: соленая микстура, вызвавшая всеобщую критику в мой адрес”.
Следующая ночь, к счастью, оказалась лунной, и они заметили рыбацкую
“От нас не укрылся тот факт, что обрывистые скалы с одной стороны и море с другой исключают любую надежду на спасение в том случае, если мы наткнемся на вражеский отряд. Я не могу вспомнить теперь, один или два дня мы шли по побережью; помню только, что мы ели какие-то колючие груши, растущие па берегу — всего по одной-две штуки на каждого, — которые совершенно не помогли утолить голод, и что мы мучились от жажды, так как те немногие капли воды, что нам удалось сохранить, нужно было строго нормировать”.
Во вторник, второго декабря, изможденные люди добрались До берега реки Торо и увидели в отдалении дом, тщательно присмотрелись и разглядели нечто похожее на фигуру солдата.
“Сначала я решил, что было бы лучше не соваться туда, поскольку, вполне возможно, там были наши враги или размещались армейские части. Бенитес придерживался противоположного мнения, и в конце концов мы оба стали проби раться к дому. Он перелез через ограду из колючей проволоки, а я дожидался снаружи. Внезапно я четко увидел в тени человека, одетого в форму; у него была винтовка “М-1”. Я подумал, что пришло наше время — или по крайней мере Бенитеса; я не мог предупредить его, поскольку он находился ближе к этому человеку, чем ко мне. Он почти уже добрался до солдата, но вдруг повернул обратно и с невинным видом сказал мне, что увидел “человека с ружьем”, и решил, что лучше всего будет не спрашивать его ни о чем. Бенитес и все мы словно заново родились в этот момент”.
Че не мог знать, насколько он был прав. Дом принадлежал Маноло Капитану, сотрудничавшему с армейскими командирами. Днем раньше он выдал девятерых участников плавания на “Гранме”, и восемь из них были сразу же хладнокровно убиты.
Вскарабкавшись на отвесную скалу, группа сумела добраться до пещеры, где смогла пересидеть дотемна. Оттуда “открывался широкий вид. Все казалось мирным: люди сходили на землю, другие грузились на военный корабль. Внешне это напоминало спасательную операцию. Мы смогли насчитать около тридцати человек”,
Это был отряд под командованием лейтенанта Хулио Лаурента, офицера военно-морской разведки. Пять дней тому назад он убил Ньико Лопеса, друга Че, и еще нескольких захваченных повстанцев, а седьмого декабря недрогнувшей рукой расстрелял из пулемета в спину другую группу пленных мятежников.
“В тот день мы ничего не
Но в тот же день им повезло: направившись на северо-запад, они наткнулись на ручей.
“Мы попадали на землю и принялись пить страстно, как лошади, до тех пор, пока вода вмещалась в наши пустые животы. Мы заполнили наши фляги и пошли дальше.
Той ночью мы продолжали наше паломничество, пока не подошли к дому, откуда доносились звуки оркестра. Снова разгорелся спор. Рамиро, Альмейда и я чувствовали, что на эти танцы, или что там еще было, ни при каких обстоятельствах нельзя идти, поскольку кампесинос немедленно выдали бы наше присутствие в этом месте, пусть даже случайно, по неосторожности. Камило сказал, что мы в любом случае должны пойти и поесть. В конце концов Рамиро и мне поручили войти в дом, узнать новости и раздобыть еды. Когда мы подошли поближе, музыка умолкла и можно было расслышать голос, который произнес что-то вроде: “Выпьем за наших товарищей по оружию, которые настолько блестяще...” Этого было достаточно, и мы как можно быстрее ускользнули назад, и сообщили нашим товарищам, кто веселился на этой вечеринке”.
В два часа утра 13 декабря голодные и сильно упавшие духом люди увидели крестьянский дом. Снова начались споры о том, стоит ли приближаться к нему. К счастью, оказалось, что он принадлежал Альфредо Гонсалесу, адвентисту седьмого дня, который вместе со своим пастырем принадлежал к одной из ячеек Движения 26 июля и был направлен Селией Санчес, руководившей работой в Сантьяго и Мансанилье, для оказания поддержки десанту с “Гранмы”.
“Повсюду были неудачи. Новости приходили плохие”. Они услышали, что по крайней мере шестнадцать членов их экспедиции были мертвы — убиты после взятия в плен, а не в бою.
“Нам оказали дружеский прием, и в хижине кампесино сразу же начался безостановочный банкет. Мы сидели часами и ели, ели до тех пор, пока не рассвело и оказалось поздно выходить. Утром пришли кампесинос. Они узнали, кто мы такие, и пожелали дать нам чего-нибудь съестного или что-то подарить.
Вскоре маленькая хижина превратилась в настоящий ад. Альмейда испытывал дьявольские муки из-за поноса, остальные восемь комплектов кишок выказали явную неблагодарность и отравили замкнутое пространство. Некоторых из нас даже рвало”.
Ходили слухи, что Фидель жив и нашел защиту в одной из организаций Селии Санчес, во главе которой стоял Кресенсио Перес, вождь восстания в горах.
“Под впечатлением страшных рассказов кампесинос мы решили оставить наши ружья, хорошо их припрятав. Вооруженные только пистолетами, мы попытались пересечь шоссе, находившееся под тщательным наблюдением”. Они разбились на две группы и начали подниматься на Сьерру. Альмейда и Че приняли меры предосторожности, взяв с собой два пулемета “стар”, но винтовки остались в доме кампесино. Там же остался и Уртадо, который был серьезно болен.