Гевара по прозвищу Че
Шрифт:
Когда они на следующий день добрались до жилища пастуха по имени Росабаль, то узнали, что Уртадо по неосторожности слишком много говорил и это привело к предательству. Солдаты захватили и его, и оружие.
“Этот товарищ Росабаль, как только услышал ужасные новости, сразу же связался с другим кампесино, который очень хорошо знал местность и говорил, что сочувствует мятежникам. Той же ночью они вывели нас оттуда в более безопасное убежище. Кампесино, попавшийся нам в тот день, был одним из ключевых кадров в организации Селии”.
15 декабря маленькая группа Че провела в пещере, а следующие
Фидель, увидев их, не скрывал своей радости, но жестоко отругал за то, что они бросили оружие. “Упреки Фиделя были очень резкими”.
“Вы не заплатили должной цены за сделанную ошибку, потому что заплатите своей жизнью за оружие, которое бросили по пути в этих обстоятельствах. При возможном столкновении с армией ваше оружие было единственной реальной надеждой на выживание. Бросить его было преступной глупостью”.
Че, пристыженный заслуженной взбучкой, не включил в свой дневник ни одного упоминания о полученном выговоре, ограничившись только словами о своей астме и о том, что спал он очень плохо.
Одиннадцать дней спустя в Аргентину срочной почтой прибыл небольшой конверт с почтовым штемпелем Мансанильи. Родственники Че, уже знавшие из опубликованных в прессе рассказов самозваных очевидцев о том, что он упал с раной в груди, считали его погибшим. “Дорогие мои, со мной все прекрасно, я потратил только две и у меня осталось еще пять согласно известной пословице о семи жизнях кошки. Я продолжаю заниматься тем же самым делом. Новости разнообразные и такими останутся, но попомните мое слово, Бог — аргентинец”. Письмо было подписано “Тете” — так Че называли в детстве.{8}
11. Воскресение из мертвых на реке Ла-Плата.
Я еще ни разу в жизни не видел аргентинца, даже в кино, — подумал я, — а тут... Да, Че. Нет, Че. Три полных мешка, Че», — много лет спустя рассказывал Серхио, сын Кресенсио Переса, объясняя, как получилось, что Эр-несто Гевара стал известен сельским жителям Сьерра-Маэстры как Че.
И этот Че ходил в самом жалком виде до тех пор, пока ему не подыскали в горном складе ботинки, одежду и даже ингалятор, хотя последний, кажется, уже не помогал при ужасных приступах астмы. Легендарная «группа двенадцати» оправлялась после горьких дней, последовавших за атакой в Алегриа-де-Пио. На самом деле их было не двенадцать. Если считать вместе с первым из присоединившихся кампесинос, «нас было человек семнадцать», все, кто остался из восьмидесяти двух членов экспедиции на «Гранме». «Перечень жертв был долгим
Затем начало сказываться влияние оптимизма Фиделя Кастро. «Его старое волшебство, проявившееся еще в Мексике, мало-помалу охватывало небольшую группу оставшихся в живых людей, которым еще предстояло узнать друг друга как следует. Теперь они говорили о будущей победе, об атаках».
Фидель был уникальной личностью. 18 декабря при встрече с первой группой уцелевших он спросил своего брата Рауля:
«— Сколько у вас винтовок?
— Пять.
— Отлично, значит, с двумя моими получается семь, так что теперь мы можем выиграть эту войну».
Его оптимизм оказался заразительным.
«Уже тогда, в те долго тянувшиеся ночи (долго — потому что с наступлением темноты наша деятельность замирала), поддеревьями в каком-нибудь лесистом районе, мы начинали строить план за планом: планы на ближайший момент и более отдаленные — на время после победы. То были счастливые часы. Я смаковал первые сигары (которые учился курить, чтобы отгонять москитов). Аромат кубинских листьев впитывался в меня, как предсказания будущего, нагроможденные одно на другое».
Началось обучение. Кампесинос, входившие в организацию Кресенсио, понемногу собирали растерянное мятежниками оружие. Винтовка Че оказалась неисправной, а Кресенсио испортил его пулемет «стар». 23 декабря Фидель решил провести учение по отражению внезапного нападения противника и попросил Фаус-тино Переса объявить тревогу. Фаустино отправился к Че, который стоял на посту над кофейной плантацией, и крикнул ему: «Полевая жандармерия идет!» Че начал спокойно задавать ему вопросы о том, насколько велик отряд нападающих, откуда он идет, и так далее. В конце концов Фаустино был вынужден признать правду.
Че писал в своем дневнике: «Учебная тревога. Я побежал передать сообщение; люди быстро оказались готовы и стремились в бой». Вскоре после этого Фаустино ушел, чтобы восстановить связь с городской сетью Д26; прибыли трое связных из Мансани-льи с патронами и динамитными шашками. Из дневника Че известно, что он попросил одного из мальчиков-связных принести ему несколько книг, мы даже знаем, что это были за книги: одна — по истории Кубы, а другая — обзор ее географии. Спустя неделю он получил их. В дневнике Рауля Кастро читаем: «Там была даже книга по алгебре для Че Гевары, человека эпохи Возрождения».
Спустя два дня после Рождества1 они продолжили свой поход. На этот раз путь для них подготовил Кресенсио Перес, благодаря его знанию этих мест и политическому влиянию. Люди там ничего не слышали о Фиделе, зато хорошо знали Кресенсио и верили тому, что он говорил. 27 декабря в лагере, раскинутом под кроной сейбы, Че дебютировал в качестве повара — зажарил бычка по-аргентински, на вертеле. В дневнике он так сказал об этом: «Получилось хорошо, но потребовалось много времени». Крестьянам, входившим в отряд, его рецепт не понравился. Они сказали, что говядина полусырая.