Гибель Армады
Шрифт:
Процессия приблизилась к собору Святого Павла. Площадь перед собором была расчищена от торговцев, зато её заполнили те, кто пришёл поприветствовать королеву. Елизавета вышла из колесницы, и люди закричали ещё громче. Продолжая улыбаться, королева величаво прошествовала в собор. Сотни приближённых следовали за ней, ослепляя народ блеском нацепленных украшений. Шуршали юбки, позвякивали шпаги. Главные герои сражений продолжали находиться на кораблях. На сцене вместо них блистали другие...
— Ваше Величество, с моряками надо
— Денег в казне нет, — отрезала королева, — у меня нет возможности выделить требуемые вами суммы. Они слишком велики.
Адмирал сухо попрощался и вышел из зала, в котором проходил праздничный обед. Вслед за ним выскользнул Дрейк.
— Вы уходите так рано? Обед только начался, — поинтересовался сэр Френсис, — что-то случилось?
— Королева отказывается выделить деньги для выплаты жалованья морякам. Они честно служили родине, рисковали своей жизнью. Вы сами знаете ситуацию на судах: моряки голодают, болеют и не имеют возможности вернуться домой.
— Плохо, — покачал головой Дрейк, — что вы намерены предпринять?
— В любом случае я уезжаю из Лондона сегодня же.
— Я с вами. На моих кораблях ситуация похожая. Я собирался платить из того, что удалось взять с испанских судов. Часть драгоценностей и денег пока в Лондон не отправлены, — поделился вице-адмирал.
Елизавета заметила, как два героя битвы с Армадой покинули зал.
«Пусть обижаются, сколько угодно, — подумала она, поджав губы, — кампания закончилась. Флот распущен. Откуда я им возьму деньги?» Несмотря на уверенность в своей правоте, королева почувствовала, как портится настроение. Где-то в глубине души она понимала, что не права. Но единственный человек, который мог ей откровенно об этом сказать в лицо, умер...
На улицах продолжалось веселье. Людям не было дела до тех, благодаря кому состоялся сегодняшний праздник. Говорили, испанское могущество подходит к концу. Великая морская держава на глазах у всего света проиграла и в тот же миг перестала считаться великой.
— Посмотрите, как быстро забывают истинных героев, — сказал адмирал Дрейку, — нас с вами ещё вспомнят. Простые матросы будут преданы забвению.
— Такова судьба любого простого человека, — довольно-таки равнодушно ответил Дрейк, — но я, естественно, не отказываюсь от своих слов. Средства для выплаты морякам жалованья мы найдём.
Мысли о провалившемся морском походе на Англию мешали сосредоточиться на других важных государственных вопросах. Филипп был уверен, англичане не победили. Просто Армаде не повезло с погодой. В следующий раз он учтёт все нюансы и сумеет нанести сокрушающий удар по острову. Мечты о реванше неотступно преследовали испанского короля.
— Собрать флот заново. Вот единственно верное решение! — он оглядел полупустую, аскетично обставленную комнату. — Пусть герцог немного отдохнёт и поправит своё здоровье. Затем ему будет необходимо опять возглавить подготовку второй Армады к выходу в море. Господь нам не простит, если мы опустим руки и не продолжим бороться за веру.
Филипп посмотрел на донесение, которое ему только что принесли.
— Парму придётся отстранить от участия в новом походе, — он вздохнул, — не хочется верить в его предательство. Шпионы
По большому счету короля устраивала любая версия, оправдывающая неудачи Армады, кроме той, что упорно представляла Англия. А англичане настаивали на победе: они сокрушили «непобедимый» испанский флот и вовсю праздновали это великое событие. Филиппу доложили о торжествах в Лондоне. Елизавета дождалась, пока практически все уцелевшие корабли вернутся в Испанию, либо разобьются у берегов Ирландии, и официально объявила об окончательной победе. Лучше уж поражение приписывать ветрам и погодным условиям или винить в нём Парму.
Беспокоило короля ещё одно: отсутствие дона Алонсо де Лейва. Король ему доверял и был бы не против обсудить возможное предательство Пармы именно с ним. Но каракка де Лейвы затонула. Тому есть свидетели. А что случилось с самим доном Алонсо, никому было неведано.
— Вряд ли англичане взяли его в плен, — бормотал Филипп, — давно бы за такого человека потребовали выкуп. Значит, он либо мёртв, и тело его не найдено. Либо — жив и пытается добраться до Испании.
Филипп знал, семьи продолжают ждать пропавшие корабли. Некоторые суда точно затонули, но их экипажи порой пребывали на других кораблях. Чудо ещё может произойти, и дон Алонсо вернётся с теми, кто следовал с ним. Король поразмыслил и, достав чистый лист бумаги, начал писать письмо Медина-Сидонии. Вначале письма он справлялся о его здоровье, затем написал о планах собрать вторую Армаду. Вновь начав мечтать о крестовом походе, Филипп воспрял духом.
— Что бы там ни случилось с Пармой и де Лейвой, это не должно влиять на искреннее служение Господу. Нужно исповедаться и получить благословение, — король посмотрел на незаконченное письмо и приписал, что советует сделать то же самое герцогу.
Долгий день, проведённый в размышлениях и молитвах, заканчивался...
Прошёл месяц. Казавшееся вначале вполне выполнимым, стало видеться совсем в ином свете. Корабль пришлось строить практически заново. В условиях наступающей зимы ни капитан, ни де Лейва не решились возвращаться на разваливающемся судне. Хозяин замка кое-как терпел непрошеных гостей, закупая в деревне скудную еду на выделяемые доном Алонсо деньги. Не привлечь внимание к такому количеству людей было нельзя. Но пока испанцам везло.
— Народ у нас молчаливый, — объяснял Макданелл, — попросишь, болтать лишний раз не будут. Тут главная опасность — англичане. Если их рядом нет, то и слухи распространять некому. В деревне основная забота прокормить свою семью. Деньги платите и ладно.
Несмотря на подобное везение, де Лейва понимал, необходимо ускорить выход в море. Моряки и солдаты работали на корабле целыми днями, отвлекаясь лишь на короткий сон и приём небольшого количества пищи.
Антонио постоянно находился возле дона Алонсо на берегу. Он не только наблюдал за ремонтом, но и сам принимал в нём посильное участие. Впервые в жизни Антонио делал что-то собственными руками, и это доставляло ему странное, доселе неиспытываемое удовольствие. Под навесом уже лежали новые вёсла и руль. Большая часть пробоин были залатаны.