Гибель богинь

Васильев Борис Львович

О, Надя наизусть знала то, что излагал Игорь Антонович: Кудряшов любил витийствовать. Но она никак не могла понять, зачем Гога преподносит эту болтовню вежливо скучающему хозяину, и совсем успокоилась, хотя какая-то досадная ссадина все же осталась в душе. А на следующий день раздался телефонный звонок, и вкрадчивый, до омерзения знакомый голос сказал:

— Ну здравствуй, Богиня. Рад был видеть тебя красивой, любимой и, кажется, счастливой. Я не ошибся на сей счет? Что же ты молчишь?

— Да, — перехваченным голосом сказала она и опустилась на стул.

Из

своей комнаты выглянула полуголая Ленка: отец был на работе, и она остывала после ванны.

— Тебе плохо?

Надя отчаянно затрясла головой, изобразила улыбку, и Ленка, к счастью, скрылась. А Гога продолжал с нарастающим нажимом:

— Не рвешься повидаться? Ну, ну, перестань изображать раздумья, мы так хорошо понимали друг друга. Нет, ты мне не нужна как женщина, не беспокойся. Ты мне нужна исключительно как друг, товарищ и брательник.

— Это невозможно, — тихо сказала она, прикрыв трубку рукой.

— Придумай, у тебя это неплохо получалось. Мой номер — триста девятнадцатый. Жду звонка.

Единственное место — кафе-мороженое, потому что отказаться от свидания опасно: черт его знает, что еще ляпнет Гога. Значит, кафе: Надя иногда заходила в него, и ее появление не должно привлечь внимания. А Гоге следует появиться чуть погодя, будто бы случайно. Увидеть ее и громко удивиться. Надя продумала все, уже одеваясь и наводя красоту. Позвонила по автомату, уточнила время; Гога появился точно, как появлялся когда-то. Он громко удивился, громко испросил разрешения сесть за ее столик и заказал шампанское.

— Помнится, ты любила его. Интересно, счастливое замужество меняет вкусы?

— Безусловно. Мне, например, совсем не хочется видеть тебя.

— Благодарю за откровенность, — он улыбнулся. — Сначала выпьем, как говорится, со свиданьицем, а затем я тебе кое-что изложу. За тебя.

Он залпом осушил бокал, Надя к своему не притронулась. «Что ему нужно? — думала она, стараясь сохранять на лице безмятежную улыбку. — Надеется переспать? Или что-то потребовалось Кудряшову? Что?..»

— Хочу сразу признаться, что женился, остепенился, продвигаюсь по служебному эскалатору и весьма это ценю, — начал он, потомив неизвестностью. — Шеф оказал мне гигантское доверие, откомандировав сюда: замечаешь, я пру к цели, как бык на тореро? Тебя это не удивляет?

— Настораживает, — сказала она. — Ты всегда предпочитал исподтишка подкладывать свинью ближнему.

— Вспомнила о рожках папы Коли? — он рассмеялся. — Это внушает мне уверенность в нашем благотворном сотрудничестве.

— С тобой?

— Со мной. Твой супруг упрям, как мул, и мне одному с ним не совладать.

— Всего доброго, — Надя встала. — Рада была повидать тебя и выражаю твердую уверенность, что более никогда не увижу.

— Не спеши, — он понизил голос, — не в твоих интересах ссориться со мной.

— Не пугай, я не боюсь тебя.

— А зачем же меня бояться? Я человек мирный, семейный, подающий надежды кандидат технаук. Ты не меня бойся, ты себя бойся. Знаешь, когда богини гибнут? Когда спотыкаются. Шалила богиня, шалила

и шлепнулась в грязь — забавный вариант, правда? Шлеп, и нет никакой богини, а есть грязная баба. Садись.

Он сказал тихо, но Надя сразу села, ощутив слабость во всем теле. Будто распахнули настежь и вынули все силы.

— Что тебе надо?

— Для начала, чтобы ты выпила и обрела способность трезво взвешивать обстоятельства.

Она покорно выпила и даже заставила себя улыбнуться. Только улыбка вышла мелкой и чуть заискивающей. И повторила слово в слово:

— Что тебе надо?

— Лично мне — ничего, — Гога разлил шампанское. — А вот НИИ нужно закрыть план, отчитаться с максимальной помпой и получить полновесные премии, прогрессивки и прочие виды финансовой поддержки преуспевающей интеллигенции.

— Я не понимаю, о чем ты, совершенно не понимаю. То есть соображаю, что нагло шантажируешь, но цель? Должна же существовать хоть какая-то цель.

— Объясняю для общего развития. Родимый коллектив получил задание разработать и внедрить — учти, внедрить! — некую хреновину для сельских тружеников. Мы разработали, но внедрить, увы, может только твой миляга старикан, поскольку он — директор завода. А он заартачился, и все пойдет прахом, а я слечу на пару ступенек…

— Надя?

Надежда вздрогнула: к их столику шла Ленка с подругой. Игорь Антонович замолчал, улыбаясь самой добродушнейшей из своих улыбок.

— Ленка? — Надя всеми силами старалась скрыть растерянность. — А почему ты не на занятиях?

— Никуда институт не убежит, особенно если он при заводе. — Ленка во все глаза разглядывала Гогу. — Вот мы с Машкой и решили угостить себя мороженым.

— Один момент! — радостно воскликнул Игорь Антонович. — Присаживайтесь, девочки.

И сам ринулся разыскивать официантку: видно, ему тоже требовалось осмыслить ситуацию. Подружки сели, Ленка недовольно поинтересовалась:

— Это что еще за тип?

— Командированный, — почти спокойно сказала Надежда. — Он вчера был у нас в гостях.

Девочки угощались мороженым, Игорь Антонович непринужденно болтал, а Надя то решала немедленно встать и уйти, то включалась в общий разговор, страшась оставлять Гогу с глазу на глаз с дочерью собственного мужа. Так и проколебалась, пока девочки не заторопились в институт.

— Я с вами, Ленка.

Игорь Антонович вежливо распрощался, многозначительно сказав:

— Стало быть, с вашего разрешения и позвоню, Надежда Васильевна.

Немного проводив Ленку с подружкой, Надя сразу же бросилась домой: боялась, что Гога позвонит, когда Сергей Алексеевич придет на обед. Муж приехал вовремя; она кормила его, что-то болтала, смеялась, а сама все время ожидала, что вот-вот зазвонит телефон. Но звонка не последовало, обед прошел, Сергей Алексеевич уехал на работу, и Надя вдруг успокоилась. Ну что, что может рассказать Гога ее мужу? Что она была любовницей Кудряшова? Да она рассмеется в ответ на эти слова, и тогда мы еще поглядим, кому поверит муж: горячо любимой жене или случайному командированному…