Гибель богов (Хроники Хьерварда, Книга Хагена)
Шрифт:
– Так что же дальше?– не выдержал я.– 0, чем пойдет у нас речь? Вспомним, как возводили Голубой Город и не знали, что такое раздор? Или, быть может, побеседуем о чем-нибудь не столько отдаленном? У меня есть что порассказать! Например, как выжить среди вечных льдов Хверьелунда, волею справедливого Совета оставшись без власти над Огнем! Послушай - глядишь, пригодится...
Она остановила меня жестом, но не гневным, не презрительным, а показавшимся мне исполненным сожаления.
– Зачем ты говоришь так, Хедин?– Она укоризненно склонила набок голову. Скажи лучше, что будет с этим твоим
По Закону Древних ни один Маг не смеет вмешиваться в дела между другим Магом и его Учениками; даже Совет не имел на это права,
Я не мог понять, зачем ей нужен этот разговор,
– Не молчи, - вдруг попросила она.– Ты закрылся, я не знаю, о чем ты сейчас думаешь, но все твои ссылки на Кодекс Золотого Круга я могу привести и сама. Давай оставим все эти законы и уложения! Мне просто интересно;
и ты ведь знаешь: я никогда не предавала тебя и не била в спину. Я послала тебе вызов по всем канонам Древних - за двадцать один день до войны. И до этого...
– До этого! Какое это теперь имеет значение!– Наверное, я не сдержал горечи и тотчас заметил в глазах Сигрлинн нечто вроде удовлетворения. Похоже, она забавлялась отыскиванием прорех в броне моего спокойствия.
И тут мое терпение лопнуло, Я пошел вперед с открытым забралом, как в былые годы.
– У меня будет Ученик, - медленно сказал я, глядя ей прямо в глаза, Ученик, который оставит далеко позади всех прочих. Я дам ему то, чего не давал еще никому; он станет великим воином, знатоком боевых и магических искусств; я научу его чувствовать жажду познания и утолять ее; и он воздвигнет Царство, невиданное в истории Смертных!
Моя горячая тирада была прервана гримасой разочарования на лице Сигрлинн. Я осекся, как осекался и раньше, едва замечая малейшие признаки ее неудовольствия. Она покачала головой, отводя взгляд.
– И это все?– разочарованно протянула она, - Я не услышала ничего нового; я ждала большего, Хедин! Неужели у тебя в голове одна только война, и ничего больше?
Я прекрасно знал, что она имеет в виду под этим "больше"
– А что еще, кроме войны, может служить достойным занятием мужчины? поддразнил я ее, изо всех сил стараясь, чтобы каждое слово казалось бы, прорвавшейся, наконец, на поверхность, давно вынашиваемой тайной мыслью. Война есть вершина человеческого духа и судьбы! И я уж постараюсь, чтобы на сей раз ничто не помешало бы моему Ученику подняться к вершинам славы! А какая мне от этого будет польза - это, прости, пока секрет, Хоть ты и послала мне вызов, но, сама понимаешь.
– В чем твоя сила, - неожиданно спокойно произнесла она, - никогда не поймешь, говоришь ли ты серьезно или шутишь. Но неужели прошлое тебя ничему не научило? Ты создавал бойцов, могучих и сильных, они одерживали победы - но затем все кончалось ужасными разгромами и реками крови твоих последователей!
Здесь она ошиблась - взяла неверный тон Я терпеть не могу слушать поучения,
– Предоставь решать это мне, - огрызнулся я, - Почему все женщины вообще волшебницы в частности - так любят совать свой нос в чужие дела? Я не я буду, если не подскажу моему Ученику держаться подальше от вашей сестры!
– Уж не потому ли ты собираешься сделать отданного тебе аскетом, что
Удар ниже пояса,
– Я не вмешиваюсь в то, как и чему, ты учишь своих воспитанников, закипая, ответил я. На скулах против воли вспухли и затвердели желваки, - Так что и ты оставь меня в покое!
– Я-то оставлю, Хедин, - отчего-то грустно ответила она, - Другие вот не оставят.
– С другими я сам разберусь!– отрезал я,
– И уйдешь в изгнание, как в прошлый раз? Смотри, Мерлин может пойти и на большее.
...Разве когда-нибудь она допускала, чтобы последнее слово в споре оставалось бы не за ней?
Сигрлинн исчезла - то ли растворилась в воздухе, как она любила делать, отправляясь на землю, то ли избрала иной, неведомый мне путь; я так и не понял, куда она делась, во всяком случае, на Совете ее уже не было.
Я постепенно успокаивался, Сигрлинн кто она теперь? Бывший враг, который дает понять, что не против прекратить вражду? Старый друг, пытающийся не дать мне совершить роковую ошибку? Однако тут грянул Большой Замковый Колокол, и все посторонние мысли мигом вылетели у меня из головы.
Ожил колокол, отлитый в века столь давние, что даже Древним события тех времен казались одной лишь сказкой. Сколько же лет я не слышал этих гордых и властных созвучий, плывущих в беспредельности Срединного Неба! Я совсем забыл об их действиях на таких, как я, голову сжали тиски тупой, давящей боли. Совет еще не до конца снял с меня вердикт виновности. Если бы я приблизился к Замку в дни изгнания, до истечения его срока, звуки Колокола просто свели бы меня с ума.
Кровавая муть, застлавшая мне глаза, отступала медленно, точно нехотя. Меня согнуло в три погибели, лицо заливал пот. Без телесной оболочки Магу не обойтись: но, Великий Дух, сколько же от нее порой неудобств! Впрочем, равно как и удовольствий.
– Хедин, Познавший Тьму!– раздался идущий отовсюду и ниоткуда холодный голос, впервые за тысячу лет, поименовавший меня вместе с титулом. Великий Мерлин, Глава Совета Поколения. Точно так же, без всякого чувства, он произносил слова приговора в злые дни моего разгрома. С силой Мерлина я при всем желании не мог здесь бороться. Пока не мог.
Каменные плиты разошлись. Я увидел знакомый до мелочей, ни в чем не изменившийся Зал Совета: огромный стол черного дерева в середине; тканные золотом и серебром гобелены с гербами членов Совета на стенах; хрустальный Шар Жребия на мраморном постаменте в глубине; и тринадцать пар глаз, в упор смотревших на меня. Лишь тринадцать, потому что четырнадцатой, Сигрлинн, не было на Совете.
Я сжал зубы. Противостояние началось - а ведь я еще не перешагнул порога,
Ни один из них не верил мне, Они не могли изменить скрепленного Печатью Вечности решения, - только поэтому я стоял здесь, а не висел, прикованный, в одной из Нижних Земель... Второй раз они не остановятся и перед этим, понял я. Пошлют Астрального Вестника к самому чертогу Предвечных Владык за разрешением - так они уже расправились с Ракотом.
Но пусть не я первым нарушу этот мир, хотя бы и худой! Повинуясь строгому этикету, я поклонился, коснувшись правой рукой сердца, Под ногами вспыхнула серебристая дорожка - от порога к самому Шару Жребия,