Гибель царей
Шрифт:
Возвращаясь к лагерным кострам, Юлий поеживался, хотя было совсем не холодно.
Цезарь пока не знал точно, где именно армия Митридата разбила лагерь. Сведения, полученные от уцелевших римских поселенцев, могли быть ошибочными. С другой стороны, греческий царь вполне мог передвинуться на много миль, пока колонна Волков маршировала к месту предполагаемой стоянки противника.
Больше всего Юлия тревожила вероятность внезапного столкновения с неприятелем, опасность быть вовлеченным во встречное сражение. Судьба всего отряда зависела от разведчиков — если враги заметят их первыми, Волки почти наверняка будут разбиты. Самые быстроногие
После четырех дней ожидания в бездействии Юлий уже собирался отдать приказ о выходе из леса, невзирая на возможные последствия. Вернулись почти все разведчики; ничего утешительного они не сообщили и сейчас в мрачном молчании поглощали холодную пищу. Юлий решил дождаться возвращения последней группы из трех разведчиков.
Он едва сдерживал раздражение. Волки достигли местности, где прятался враг, это Юлий знал точно. В пяти милях к востоку они нашли одинокий форпост, а в нем — перебитый римский гарнизон, который, очевидно, застали врасплох. Враги сняли с солдат доспехи, забрали оружие. Тела были изуродованы, и Юлий видел, как глаза его солдат разгораются ненавистью к убийцам.
И вот появились разведчики. Они бежали сквозь мокрый подлесок небыстрой рысцой — такой шаг следопыты используют, чтобы без отдыха преодолевать расстояния во много миль. Не обращая внимания на ждущую их еду, они направились прямиком к Юлию. Воины устали, но не могли сдержать возбуждения. Все трое отсутствовали четверо суток, и Юлий понял, что враг обнаружен.
— Где они? — спросил он, быстро поднявшись.
— В тридцати милях к западу отсюда, — волнуясь и спеша сообщить новость, заговорил один из разведчиков. — Там укрепленный лагерь… Похоже, они в нем собрались обороняться против легионеров, идущих из Орика. Мятежники окопались на узкой полосе между крутыми склонами.
Он сделал паузу, чтобы перевести дыхание, и тут же заговорил другой:
— На подходах к лагерю с запада в землю забиты колья. Передовые дозоры и разведчики расположены широкой полосой, поэтому мы не смогли подобраться близко, но, похоже, они хорошо подготовились к встрече с конницей. Мы видели, как упражнялись лучники и, как мне кажется, заметили самого Митридата. Такой здоровяк… выглядел как настоящий царь.
— Сколько их там? — отрывисто спросил Юлий, больше всего желавший знать о численности войск противника.
Разведчики переглянулись, потом заговорил первый из них.
— Мы думаем, около десяти тысяч. Мы подобрались недостаточно близко, чтобы определить точнее, но вся долина между холмами покрыта палатками, их там, возможно, целая тысяча. Полагаю, в каждой по восемь — десять человек…
Остальные разведчики согласно кивали, наблюдая за реакцией Юлия на эти слова.
Цезарь постарался выглядеть невозмутимым, хотя сообщение расстроило его. Неудивительно, что Митридат чувствует себя достаточно уверенно и собирается противостоять римским войскам, посланным для усмирения бунта. До этого сенат посылал сюда только Суллу, но тогдашнее восстание не имело подобного размаха. Если Рим отправит против Митридата всего один легион, царь греков может одержать победу. Пока сенат узнает о случившемся и соберет свободные войска с дальних территорий, пройдет не меньше года. И даже тогда в сенате могут
Юлий отпустил разведчиков, чтобы те поспали и вкусили прочие прелести заслуженного отдыха. Он понимал, что долго отдыхать им не придется.
Подошел Гадитик и, подняв брови, вопросительно посмотрел Юлию в лицо.
— Мы их нашли, — подтвердил молодой офицер. — Судя по всему, около десяти тысяч. Думаю, десять миль надо пройти сегодня, а последние двадцать — завтра после захода солнца. Лучники снимут часовых, и еще до рассвета мы нанесем удар по главным силам Митридата.
Гадитик недоверчиво покачал головой.
— После быстрого ночного перехода ветераны останутся без сил. Нас могут перебить.
— Сейчас они годятся к бою в гораздо большей степени, чем в момент выхода из города. Безусловно, будет трудно, некоторых мы потеряем, это неизбежно, но на нашей стороне окажется преимущество внезапности. Не забывай, они провели в походах всю свою жизнь. После первого нападения ты организуешь быстрое отступление. Я не хочу, чтобы солдаты бились насмерть с таким множеством врагов… Вдолби им в голову, что это будет удар с наскока — быстро атаковать, убить как можно больше мятежников и убраться. До рассвета постараемся уйти подальше, а там видно будет.
Цезарь посмотрел сквозь покрытые мхом ветви на небо над головой.
— Скоро стемнеет, Гадитик. Готовь людей к выступлению. К завтрашнему дню мы должны быть возле их лагеря, но обязаны остаться незамеченными. Тактику обсудим на месте. Нет смысла что-то планировать, пока не увидим расположение сил противника. Нам нужно не разгромить их, а просто заставить сняться с места и пойти на запад, навстречу легионам, идущим со стороны побережья.
— Если они оттуда идут, — спокойно заметил Гадитик.
— Они придут. Что бы там ни случилось после смерти Суллы, сенат не отдаст Грецию без боя. Выводи солдат, Гадитик.
Сохраняя невозмутимое выражение лица, центурион отсалютовал. Он знал, что любая атака на превосходящие силы противника опасна, однако ночной удар, предложенный Юлием, является наилучшим выбором.
Митридат имел подавляющее численное превосходство, но в его лагере собрались необученные крестьяне и ремесленники, которым предстояло столкновение с опытнейшими бойцами. Конечно, в сражении против десяти тысяч этот аргумент не мог быть решающим, но значил он много.
Велев солдатам «Ястреба» сворачивать лагерь, Гадитик наблюдал, как ветераны и молодые воины вместе готовились к выступлению, споро, без суеты собирали все необходимое и затем свободным строем быстро выдвигались из леса на открытую местность. Действительно, волки, думал центурион. По крайней мере некоторые из них.
ГЛАВА 24
Митридат лишился часовых, охранявших лагерь по периметру, и даже не знал об этом. Юлий наблюдал за внешним кольцом охранения около часа и наконец с удовлетворением улыбнулся — царь греков использовал простую систему размещения дозорных. Каждый часовой стоял возле горящего факела, закрепленного на макушке деревянного шеста. Через равные промежутки времени он вынимал шест из ямки и помахивал факелом над головой, подавая сигналы внутреннему кольцу часовых и своим соседям по оцеплению.