«Гибель Главного Города» и другие фантастические произведения
Шрифт:
На вошедших он сначала не обратил никакого внимания, потом хмуро ответил на приветствие и сказал:
– Напрасно пришли, господа. Я ничего не могу для вас сделать.
Лицо Алексея Ивановича выразило досадливое нетерпение.
Он разочарованно посмотрел на Курца.
– Доктор, пожалуйста, в виде исключения сделайте. Ради Бога, не откажите!
– Не могу, – повторил Катапульта.
– Ну, я прошу вас! Очень прошу! Не откажите, – не отставал Курц.
Катапульта отошёл к узкому занавешенному
– Как ты думаешь, Курц, он согласится? – тихо спросил Алексей Иванович.
– Да, вероятно. Подождём.
Минут через пять Катапульта обернулся и сказал:
– А что у вас такое? Что случилось?
Алексей Иванович рассказал ему откровенно о постигшем его горе и муках ревности.
– Так, – мрачно произнёс Катапульта, – хорошо. На сколько же времени вы хотите погрузиться в летаргию?
– На полгода, доктор.
– Сердце у вас здоровое? Дайте-ка я вас выслушаю… Да, ничего. Вы выдержите. Теперь условия. Вы должны подписать условия, что обязуетесь до конца жизни никому не говорить о моём способе прививки летаргии.
– Отлично, доктор! Пожалуйста! Я подпишу!
Катапульта подошёл к квадратному железному ящику, стоявшему в углу комнаты под драпировкой, и достал из него лист бумаги, разграфлённый и расписанный так, что его только оставалось дополнить, чтобы контракт был готов. Алексей Иванович подписал все условия, в том числе и о гонораре в 25 тысяч, который обязался внести вперёд.
– Приходите завтра в шесть часов утра, – сказал Катапульта, – причём, домашним вы заявите, что уезжаете на полгода. Соберите все нужные вещи и без провожатых уезжайте как будто бы на вокзал, а на самом деле ко мне.
Глава четвертая
Лакей и две прислуги метались по комнатам как бешеные, собирая вещи барина.
Барин нервничал и торопился.
Тускло горело электричество, а в окна смотрело тёмносерое ноябрьское утро.
В половине шестого Алексей Иванович был уже на улице и мчался на прокатном автомобиле к Катапульте.
Его встретил у ворот человек в кожаной куртке и сказал, что Катапульта велел подождать в автомобиле.
Алексей Иванович остался ждать. Сердце у него билось сильно и порывисто.
Минут через десять из дома вышел Катапульта, сонный и мрачный, в длинной до пят шубе. За ним вышло шесть человек в таких же кожаных куртках, как и первый, встретивший Алексея Ивановича.
– Мы не поместимся в этом автомобиле. Выходите.
Алексей Иванович покорно вышел.
Из-за угла показался другой автомобиль, очень просторный, принадлежавший Катапульте.
Все уселись и поехали.
На какой-то кривой и мрачной улочке, очевидно, пригородной, Катапульта обратился к Алексею Ивановичу с просьбой завязать себе глаза.
Алексей Иванович не
Он послушно завязал себе глаза платком.
Минут через пятнадцать автомобиль остановился.
Сердце у Алексее Ивановича билось с необычайной быстротой.
– Доктор, куда вы меня везёте? – малодушно спрашивал он, чувствуя вокруг себя семерых парней в кожаных куртках, которые, тоже по условию, конвоировали его и должны были бы доставить его в усыпальницу насильно, если б он по дороге раздумал или смалодушествовал.
– Куда я вас везу? – переспросил Катапульта, – в усыпальницу.
Катапульта был любезен и словоохотлив.
Но в речах его не было ничего навязчивого, он только отвечал на вопросы.
Но отвечал обстоятельно.
– Мы там скоро будем? – беспокоился Алексей Иванович.
Он уже струсил и много дал бы за то, чтобы вернуться домой и забыть про всю эту странную историю, конец которой был тёмен и жутковат.
– Мы приехали.
Действительно, Алексею Ивановичу помогли подыматься по лестнице.
Поднимались долго.
Наконец, послышался голос Катапульты:
– Снимите повязку.
Алексей Иванович с облегчением снял повязку и увидел чистый просторный коридор и ряд дверей, как в больнице или тюрьме.
Один из сопровождавших его парней надел ему на уши металлические закупорки, и Алексей Иванович точно оглох.
– Так надо, – сказал Катапульта.
Алексею Ивановичу показалось, что до того момента, как ему на уши надели закупорки, он слышал крики, но ничего не сказал относительно этого.
Его ввели в небольшую комнату, роскошно обставленную, с прекрасной кроватью.
В комнату вошли только двое конвоиров.
Они быстро раздели Алексея Ивановича, повели в тёплую ванную, вымыли, привели опять в комнату, велели чего-то выпить, что тут же приготовил Катапульта, и уложили его. Не прошло и двух минут, как Алексей Иванович заснул.
Глава пятая
Алексей Иванович проснулся от лёгкой головной боли и чувства голода.
Он открыл глаза, протёр их и оглянулся.
Он находился в комнате, обитой красным сукном и слабо освещённой двумя электрическими лампочками.
Окна не было.
Кроме кровати, на которой он лежал, в комнате находились большой книжный шкаф, письменный стол, гимнастические приборы и всякие необходимые мелочи.
Комната была обставлена лучше, чем в самых заботливых гостиницах.
Над кроватью виднелась кнопка звонка.
Ничего не соображая, Алексей Иванович позвонил.
Через минуту отворилась дверь, и в комнату вошёл человек в красном же, как и обивка комнаты, странном одеянии и чёрной маске.