Гибель Гражданина
Шрифт:
– А ты говоришь, бродить по свету, чихая на...
– Да. Они еще не знают, что мы знаем. Они думают, что мы думаем, будто оставили их с носом. Они полагают, что мы полагаем, будто Амос в безопасности, по крайней мере на время. Выходит, никакого смысла кидаться на нас нет, можно повременить, позволить новому хвосту выждать и взяться за дело основательно. А Маку или кому там еще легче будет позаботиться об очаровательной публике, если мы продолжим вертеться на арене, стрелять по жестянкам, заниматься любовью и вообще изображать парочку молокососов на пикнике.
Тина вздрогнула, пуля ушла мимо.
– Хочешь сказать, что
– Похоже.
Она рассмеялась, но слегка порозовела.
– Грязные извращенцы! Минуту погодя, Тина добавила:
– Но необходимо доложить, рассказать Маку!
– Безусловно. Они того и ждут. В конце концов, агент обязан рапортовать, что покойник надежно закопан, а уйти удалось, как по маслу. Скоро свернем позавтракать и позабавим приятелей зрелищем телефонного звонка. Никакой беды в этом нет, надо только держаться просто и беззаботно.
Тина кивнула, крепко стиснула рукоять, быстро, один за другим, расстреляла оставшиеся патроны. Пули то колотили жестянку, то шлепали мимо: снайперской меткости не наблюдалось. Нам обоим не суждено было прославиться ни задувая выстрелами свечи на расстоянии десяти шагов, ни стряхивая пепел с сигары тем же образом, на том же расстоянии. Отобрав и перезарядив пистолет, я взял Тину за плечи, поцеловал.
– Давай продолжим представление! Извращенцы честно заплатили за вход.
– Старые вонючие козлы, - сказала Тина.
– Но если пришли в цирк, пускай любуются.
Она внезапно рванулась, подставила ногу, толкнула - и я обнаружил, что падаю и приземляюсь прямо на задницу, едва не ломая при этом крестец.
– Какого...
– Что, забияка?
– закричала Тина со смехом.
– Вчера был таким решительным и храбрым - набросился неожиданно, когда женщина пришла в платье и не могла ответить! А ну, вколоти мне в темя что обещал!
Ее нога дернулась. Я пытался перехватить, но движение оказалось обманным. Последовало что-то вроде быстрой синкопы, удар подошвой по заду настиг меня, вставшего почти на четвереньки, и послал вперед, лицом на землю. Тина ринулась вдоль русла, заливаясь хохотом. Я поднялся и бросился следом. Она была в лучшей форме, однако ноги у меня длиннее и к бедному кислородом воздуху привычка давняя. Тина пыталась увернуться, вскарабкаться наверх, но берега поднимались чересчур круто; я ухватил противника за лодыжку и потянул к себе, вызвав тем самым небольшую пыльную лавину.
Тина вскочила и ударила ребром ладони по шее - прекрасный парализующий удар, только я вспомнил соответствующий блок. Тина отпрыгнула назад.
– Черепаха!
– выдохнула она.
– Студень! Пари держу, вот этого ты не помнишь!
И мы продолжили добрые старые упражнения в рукопашном бое и членовредительстве - наполовину всерьез, ослабляя удары лишь настолько, чтобы не изувечить, если другой зазевается. Она была проворна и хорошо тренирована: некоторых приемов я вообще никогда не видал. Наконец, мне достался рубящий удар по переносице, выбивший слезу, однако недостаточно быстрый. Я ухватил Тину, скрутил, повалил и прижал к земле. Мы задыхались - оба - в разреженном воздухе высокого пустынного плато. Я держал ее, покуда она не прекратила брыкаться. Потом начал целовать - основательно и не торопясь, а когда перевел дух, Тина лежала и смеялась.
– Ну, liebchen, - проворковала она, - как там извращенцы, заплатившие за билет?
– Иди к дьяволу, нимфоманка, - ухмыльнулся
– Бревно, - хихикнула Тина.
– Старое, толстое, неуклюжее. Хелм - ходячая капуста. Помоги подняться, тюфяк!
Я встал, протянул руку, ожидая подвоха, и удержался, когда Тина дернула. Использовал ее собственный рывок, перевернул и крепко шлепнул по пыльному заду джинсов.
– Угомонись, цветочек старости.
Она засмеялась, мы привели себя в порядок, застегнулись, заправились, отряхнули друг друга и вернулись вниз по руслу. Словно удравший с уроков школьник, я был странно счастлив. Долгие годы я вел себя пай-мальчиком, оценки получал отличные, славился примерным поведением - и вдруг все полетело к чертям. Пускай летит. С образцовым гражданином покончено. Я снова стал самим собой.
Глава 17
У входа в ресторан я запарковал "шевроле" рядом с маленьким голубым "седаном", который легко было признать по техасскому номеру, английскому происхождению и, разумеется, плакатику на заднем стекле. "Моррис", не так давно повстречавшийся на дороге. Где-то я читал, что англичане теперь втискивают в моторы "моррисов" не двадцать семь, а целых тридцать восемь лошадиных сил, но до гоночной "бомбы" машине все же далековато; трогая с места, вы не сожжете покрышки безумным вращением колес - не опасайтесь. Я заглянул внутрь и увидел встроенный в эту никчемную детскую коляску дорогой воздушный кондиционер - прямо возле приборной доски. Техас, черт возьми...
– "Моррис", - кивнул я, откидывая дверь фургона.
– Помнишь, тот, который мы украли в Лондоне, - все время приходилось доставать знаменитый нож и ковыряться в топливном насосе?
– Помню, - ответила Тина, - у тебя были впечатляюще золотые руки.
– Старался произвести впечатление.
– Я указал на телефонную будку неподалеку.
– Пойди позвони, здесь тебя любому видать. Я подожду в ресторане. Дайм нужен?
– Да.
– Возьми еще несколько. Или Мак переводит расходы на себя?
– Я осклабился.
– Милое занятие, операция в мирное время! Славно было бы в Германии снять трубочку и спросить у босса, что, черт побери, делать. А где он сейчас обитает? В той же самой вашингтонской дыре на Двенадцатой стрит?
Вопросы ничего не значили, я просто болтал, направляясь к ресторану, изображая беззаботный, радостный вид, но Тина внимательно посмотрела и поколебалась, прежде чем ответила с несколько смущенным видом:
– Извини, cheri. Ты же знаешь, я не имею права говорить об этом. Ты же... Ты долго оставался в стороне.
Немного напоминало удар по зубам. Впрочем, обижаться не следовало. Выпускников замечательного колледжа, ректором которого состоял Мак, наверняка насчитывалось немало. Нельзя же было, в самом деле, сплетничать с каждым о последних событиях в альма-матер.
– Да, конечно, крошка.
Она взяла меня за руку и быстро сказала:
– Я спрошу его... о твоем статусе. Я пожал плечами:
– Оставь. Ты стреляешь, я хороню. Подсобный рабочий.
– Не валяй дурака. Закажи мне гамбургер и кока-колу. Непременно кока-колу. Следует пить фирменные напитки штата, nicht wahr?
– Jawohl, - ответил я.
– Si, si. Qui, qui. Так точно.
– Эрик...
– А?
Тина выглядела огорченной.
– Прости. Но и ты бы не сказал на моем месте, не имея на то разрешения, ведь правда?