Гибель на рассвете.Подлинная история убийства Гейдриха
Шрифт:
— Я не буду, — сказал он.
Было даже странно, что пройдя такое унижение, он пал не до конца.
Они били и пинали его, но Ата молчал. У него хватило мужества, чтобы не выказать свой позор перед людьми, которых он хорошо знал.
Чурда — совсем другое дело.
— Друзья! — крикнул он. — Нет смысла продолжать борьбу!
Все пропало. Лучше сдаться.
Ответом ему был шквал огня. Находящиеся в склепе, видимо, решили не тратить слов попусту. Этих двоих в наручниках пинками вытолкали из церкви. Их запихнули в грузовик и привезли в госпиталь. Привели в морг, где лежали два тела. Они узнали обоих. Ата смотрел вниз
— Да, это тот человек, который убил Гейдриха!
А в склепе Валчик, Йозеф, Бублик и Грубы очевидно были разбужены шумом первой эсэсовской атаки над головой. Они, должно быть, вскочили с матрацев, схватили оружие и стали ждать.
Поделать они пока ничего не могли. Потом, посовещавшись, они, наверно, вспомнили. Может быть, у них остается один маленький шанс. Тайный подземный ход. Священник Петрек показал им каменную кладку, за которой он предположительно идет.
Они смеялись над этой идеей, не предполагая, что такой случай может и правда возникнуть. В долгие часы своего бодрствования они решали, как можно пробиться в подземный ход.
Дно склепа значительно ниже уровня земли, поэтому, если даже тайного выхода не существует, вполне вероятно выйти в канализацию. А канализационная труба может дать путь к спасению.
Сразу же, пользуясь старым железным ломом, вероятно, оставленным здесь еще каменщиками в старину, они начали долбить стену. Старая каменная кладка была твердой, но они работали с яростным отчаянием, подгоняемые приглушенными звуками боя над головой. Им было нужно время. Они знали, что Ян, Опалка и Шварц дадут им столько времени, сколько смогут.
Но хватит ли этого? Скоро они отбили четыре наружных камня и стали долбить каменную засыпку за ними.
Они оттащили лестницу от узкого входа в склеп. Вряд ли теперь ей придется воспользоваться для выхода в церковь через люк. Может быть, оставался невероятный шанс, что немцы удовлетворятся уничтожением троих в церкви и не будут больше искать. Но это была слабая надежда.
О том, что их товарищи погибли, они узнали позже. Они слышали, как наверху шел бой, и затем — последний штурм. Они слышали треск рвущихся гранат и постепенное затухание стрельбы.
Потом, уже позже, они услышали шум отодвигаемой каменной плиты. Нацисты смотрели сверху — в черноту. Защитники снизу видели их фигуры и слышали гортанные голоса.
Почти одновременно все четверо открыли огонь из пулеметов. Пули веером разлетались из отверстия, рикошетом отскакивали по всей церкви. Они испытали облегчение, когда могли видеть врага и, выплескивая свой гнев, стрелять в него.
Немцам сверху было практически невозможно вести ответный огонь. Как стрелять сверху в дымовую трубу. Пули ударялись в каменный пол, никому не причиняя вреда.
Воспользоваться небольшим вентиляционным отверстием снаружи над тротуаром было так же непросто. Оно было на высоте не меньше двух с половиной метров от земли, шириной около полуметра и высотой сантиметров тридцать. Тому, кто безрассудно вскарабкается наверх и сунет туда ружье, предоставится весьма ограниченная зона обстрела. Из окон напротив эсэсовцы могли стрелять в эту отдушину, но попавшие туда пули летели подобно лучику света от карманного фонарика и впустую бились о стены.
За каменными опорами в склепе легко было укрыться, держать
Таким образом, по очереди ведя наблюдение и пробивая железным ломом каменную стену, они проводили долгие часы ожидания.
Время от времени немцы наверху, стоя на приличном расстоянии от отверстия, призывали их сдаваться.
— Продолжать сопротивление бесполезно!
— В случае добровольной сдачи вам будет сохранена жизнь.
— Сдавайтесь или мы взорвем церковь над вами!
Защитники отвечали внезапными шквалами огня из дыры. Теперь было светло, и эсэсовцы решили, что им можно извлечь выгоды из вентиляционной решетки, открывающейся на дорогу снаружи. Но с этим планом был связан ряд трудностей. Окошко было закрыто железной решеткой с острыми шипами и было слишком мало, чтобы в него можно было пролезть человеку. К нему не было никакой возможности и приблизиться, ибо как только голова или каска показывалась у отверстия, на него тут же со свистом обрушивался град пуль.
Они перестали стрелять, когда услышали, что к ним обращается хорошо знакомый голос. Это был голос священника Петрека, и это была его единственная уступка врагу.
— Германская полиция, — прокричал он, — приказала мне обратиться к вам с призывом сдаться.
Один из них крикнул в ответ:
— Мы не знаем никаких священников. Убирайтесь прочь!
Они, наверно, и сами не верили, что это поможет Петреку, но это было все, что они могли для него сделать.
Петрека вытащили из постели, избили ногами и кулаками по лицу, на руки за спиной надели наручники и притащили в церковь. Он был единственным чехом из свидетелей событий того утра и потом, во время длительного заключения в тюрьме, рассказывал о них своим товарищам по камере. Немецкие отчеты не являются столь исчерпывающими.
Эсэсовцы к этому времени выяснили, что главный вход в склеп лежит не через узкую дыру, а под большой каменной плитой, вделанной в пол посредине церкви. Без каменщиков и надлежащего подъемного оборудования сдвинуть ее было невозможно. Поскольку трудно было рассчитывать, что парашютисты дадут им время для этого, нацисты решили, что единственный возможный способ — это взорвать плиту и быстрым стремительным натиском сломить их сопротивление. В соответствии с этим решением были отправлены указания в эсэсовское управление, чтобы немедленно прислали в церковь специалистов-подрывников с соответствующим оборудованием.
На улице Ресслова за стенами церкви, на безопасном расстоянии, снова бранился шеф гестапо Панвиц. В течение трех часов войска атакуют церковь. Вся их добыча за этот период — трое убитых. Тогда как их собственные потери гораздо больше.
Госсекретарь Карл Франк, который скоро должен был стать генерал-губернатором, ожидался с минуты на минуту. И Панвиц решил, что тот факт, что несколько оставшихся парашютистов до сих пор продолжают удерживаться на своих позициях перед лицом настолько превосходящих сил, может дать повод серьезно задуматься насчет храбрости и выучки его подчиненных. От треска пулеметов, ведущих непрерывный огонь по узкому отверстию в склеп, стоял постоянный шум в ушах, но он не давал фактически ничего.