Гибель советского ТВ
Шрифт:
Первые полтора года работы диктором Кириллову платили весьма скромную зарплату, на которую даже пару новых костюмов купить было трудно. Выручал его отец – полковник, на деньги которого Кириллов имел возможность покупать пускай дешевые, но все же импортные, румынского производства, пиджаки. А в 1961 году, когда Кириллов вступил в ряды КПСС, его материальное положение заметно улучшилось – он наконец-то получил отдельную комнату, прибавку к жалованью. Чуть позже ему бесплатно сшили три новых костюма: один темно-серый, другой черный – для всяких торжественных обстоятельств – и спортивный белый, который он так ни разу и не надел – случая не представилось.
Мало кто знает, что в середине 60-х был момент, когда Кириллов едва не ушел с телевидения. У него случился серьезный конфликт с директором телевещания, и Кириллов всерьез намеревался уйти на радио. Однако
Работа диктора доставляла Кириллову огромное удовольствие. Ведь пребывание в студии приходилось совмещать с многочисленными поездками по стране, во время которых происходила масса интересных встреч и событий. В то время все работники ЦТ были универсалами. К примеру, дикторам приходилось быть еще и репортерами – брать интервью у знаменитых актеров, спортсменов, политиков, вести передачи самого разного плана. Одно время Кириллов даже вертел глобус, открывая передачу «Клуб путешественников» – заставка еще не была готова. А когда открывали телецентр «Останкино», Кириллов на собственной машине разъезжал по его подземным коридорам и вел прямой репортаж. Однажды ему даже пришлось побыть летчиком, для чего был разыгран целый спектакль. Дело было так. В одной из воинских частей предстояло снять репортаж с борта летящего самолета. Однако посылать диктора в полет военные не решились, предложив сымитировать полет на земле. Для этого Кириллова нарядили в летный костюм, посадили в самолет, а солдат заставили разжечь поблизости дымовые шашки и фанерными щитами гнать дым в сторону самолета. Получилось очень правдоподобно, да так, что даже сосед диктора по дому (в начале 60-х, когда Кириллов стал членом КПСС, ему наконец-то выделили отдельную квартиру), летчик-испытатель, поверил в увиденное на экране телевизора и сказал: «Шесть тысяч метров над землей – разве это высота? Да тьфу! А ты наверняка уже мокрый был, все штаны намочил. Будешь знать – это тебе не бумажки на студии читать...»
Как и положено звезде, Кириллова одолевали многочисленные поклонницы, некоторые не ограничивались эпистолярными посланиями, а приезжали прямо к месту его работы – сначала на Шаболовку, а затем и в Останкино. Среди них встречались самые разные особы – от интеллигентных барышень до экзальтированных дамочек, которые во что бы то ни стало хотели женить на себе красавца-диктора. Однажды одна из таких дам подловила его возле телецентра и поведала душещипательную историю о том, как еще в 1946 году Кириллов, будучи проездом с фронта, остановился в их доме и сделал ей ребенка. И в доказательство своих слов дама продемонстрировала остолбеневшему от удивления диктору симпатичного мальчика. Но женщину ждало разочарование. Кириллов продемонстрировал ей свой паспорт, в котором черным по белому была проставлена дата его рождения – 1932 год. «С какого фронта я мог возвращаться в 46-м году и каким образом смог сделать вам ребенка, если мне в ту пору было всего четырнадцать лет?» – резонно вопрошал Кириллов. Дамочка после этого от него отстала.
Всесоюзная популярность пришла к Кириллову в начале 60-х, когда вместе с Анной Шиловой он стал вести праздничные концерты и «Голубые огоньки». Для всех дикторов это была самая любимая работа, потому что существовала и иная – озвучка разного рода официальных мероприятий типа съездов и пленумов партии, приездов правительственных делегаций и т. д. Между тем, в отличие от своих коллег, Кириллов столь вдохновенно подходил к работе с официозом, что это не осталось без внимания со стороны руководства. Отныне любое правительственное сообщение или рассказ о важном мероприятии поручалось довести до сведения граждан именно Кириллову. Народ чутко отреагировал на это, и за диктором прочно закрепилось неофициальное прозвище «кремлевский соловей». Поворотным моментом при этом стал 1968 год, когда Кириллов достиг больших высот в своей служебной карьере – занял пост художественного руководителя дикторского отдела Главной редакции программ Центрального телевидения и стал одним из ведущих новой информационной программы «Время», которую очень полюбил Леонид Брежнев.
В 70-е годы Кириллов окончательно превратился во второго Левитана, практически перестав вести развлекательные передачи (последней была «Песня года»). Его «коньком» отныне и бесповоротно стала программа «Время», которой он отдавал все свои силы. Как напишет позднее В. Бочкарев: «В эфире информация от Кириллова звучала особенно трепетно, идейно выраженно и значимо. Особенно не было равных Кириллову в зачитывании некрологов. Никто не мог так глубоко трагично, но вместе с тем спокойно
Между тем столь ответственная работа отнимала у Кириллова много физических сил и, главное, нервов. Что вполне объяснимо – во время чтения официальных сообщений ни в коем случае нельзя было ошибиться. Был случай, когда один из дикторов с экрана телевизора вместо фразы «юных ленинцев» прочитал «юных ленивцев», за что тут же был уволен с работы. Нельзя было ошибиться даже в одной букве. Однажды Кириллов при чтении речи Брежнева заменил слово «уже» на «уж», так его заставили делать новый дубль. В другой раз ему принесли «тассовку» о том, что Брежнев собирается встречаться с Никсоном, и Кириллов немного изменил текст – разбил его на короткие предложения и вставил несколько человеческих слов. Но руководство тут же завернуло текст с исправлениями. Потом выяснилось, что над этой «тассовкой» три (!) месяца трудились Международный отдел ЦК и дипкорпус.
Вспоминает И. Кириллов:
«Я очень не любил по четвергам, когда заседало Политбюро, вести программу «Время». Но, с другой стороны, у меня просыпался спортивный азарт: смогу ли я убедительно и доходчиво прочесть официальную информацию? И лучшей похвалой для меня было, когда наш сосед, Маршал Советского Союза, дважды Герой Евгений Яковлевич Савицкий, мне говорил: «Ты так хорошо вчера все рассказал, что я сегодня даже «Правду» не читал».
Но бывали у меня и серьезные кризисы, когда я не знал, как дальше работать. Как-то во время очередного съезда я пришел к Лапину и взмолился: «Ну не могу я, Сергей Георгиевич, читать все это на полном серьезе». А он эдак с улыбочкой говорит: «А кто вас об этом просит? Если хотите, читайте иронично. Да как хотите, только не ошибайтесь». Он процитировал мне Сервантеса, Салтыкова-Щедрина – очень образованный был человек. В другой раз я принес ему письмо с десятками подписей старых большевиков – они возмущались, что за 40 минут я 80 раз произнес «товарищ Леонид Ильич». Мол, так не обращались ни к Ленину, ни к Сталину. Лапин с сарказмом ответил: «Так не было, но так будет». Что было делать? Начал тренироваться, даже жену называл «Товарищ Ирина Всеволодовна». В конце концов получилось естественно...»
Согласно легенде, Кириллов довольно быстро сумел стать любимым диктором генсека, который и стал инициатором того, чтобы в 1977 году вручить программе «Время» (а значит, и ее ведущему) Государственную премию. Всего же в числе награжденных оказалось тринадцать человек, которые получили на всех 5 тысяч рублей (сорок процентов этой суммы досталось первому в списке, остальным – по пять). По этому случаю был заказан банкет в гостинице «Украина», где эти деньги благополучно пропили и проели (участникам банкета пришлось даже добавлять по 200 рублей из собственного кармана).
В конце 1982 года (после 25 лет безупречной работы на ЦТ) Кириллов допустил единственный крупный прокол в своей творческой биографии. Дело было так.
В ноябре того года ушел из жизни Леонид Брежнев, и новым генсеком стал Юрий Андропов. Текст его первой тронной речи должен был зачитать с экрана именно Кириллов. Однако в процессе работы телетайп дважды выходил из строя, и в этой кутерьме редакторы, что называется, заработались и допустили ошибку – подкололи речь генсека к выступлению какого-то маршала, которое опубликовали в газете «Красная Звезда», и было оно выдержано в весьма агрессивных тонах. Кириллов сразу почувствовал, что две части текста как-то не стыкуются друг с другом ни по настроению, ни по логике, однако сказать об этом вслух кураторам из ЦК постеснялся. Так и выдал в эфир оба разных текста. Когда ошибка вскрылась, разразился грандиозный скандал. Кириллов, грешным делом, подумал, что его карьера на телевидении на этом и завершится, однако начальство учло его прошлые заслуги и ограничилось выговором с занесением в личное дело «за формальное отношение к работе». Выговор получил и заместитель председателя Гостелерадио. Главному же редактору не повезло больше всех – его сняли с должности.
Наступившая вскоре перестройка и смена руководства на ЦТ заставили Кириллова на время уйти в тень. И хотя в 1988 году ему было присвоено звание народного артиста СССР, однако вскоре после этого «эпоха Кириллова» на ЦТ закончилась – пришедший к руководству программы «Время» Эдуард Сагалаев отказался от его услуг и заменил дикторов журналистами. На какое-то время Кириллов пропал с голубых экранов. В 1989 году он сложил с себя и обязанности художественного руководителя дикторского отдела.