Гибель судьи Мрочека

Алекс Джо

– Как-то здесь странно, - тихо сказала Галина.
– Мы одни в чужом доме, в гостях у человека, который умер... И эта женщина. Какая-то странная.

– Странная?
– рассмеялся ее муж.- Простая, честная труженица. Была очень привязана к дяде. Нотариус прав. А теперь беспокоится только об одном: не откажем ли ей от места. Люди ее возраста каждую серьезную перемену воспринимают как катаклизм.

– Ты действительно хотел бы ее оставить?

Он пожал плечами:

– Сам не знаю, чего я хотел бы. Наверное, немного умыться

и сменить рубашку.

Снимая пиджак, зашел в кухню. Галина пошла следом. Пока умывался над раковиной, громко фыркая, а затем вытирался льняным полотенцем, предназначенным, вероятно, для посуды, она успела убедиться в идеальной чистоте помещения.

– Как на свет родился!
– воскликнул он удовлетворенно, надевая рубашку наизнанку.
– Э, потом переоденусь. А теперь - оглядеться и распаковаться.

Вернулись в прихожую, откуда узкая деревянная лестница вела на второй этаж. Кроме входной двери и двери на кухню была еще одна, закрытая. Молодой человек нажал на ручку!

– Тут, насколько я помню, был его кабинет. Так верно... Эта женщина, наверное, сегодня не проветривала комнат. Душно...

Кабинет был обставлен старой неуклюжей мебелью: бамбуковыми этажерками для книг, обитыми вытертым плюшем креслами, на стенах висели морские пейзажи, рисованные неумелыми художниками, а также два выцветших ковра с узорами, которые были модными разве что лет шестьдесят назад.

– Что-то с этим надо будет сделать, если решим остаться здесь.

– Имеешь в виду мебель?

– Да. Особенно противный этот плюш. Да и морские пейзажи тоже.

– Он жил у самого моря, - неуверенно сказала Галина.
– Наверное, любил эти пейзажи.

– Это еще не повод держать на стенах такую мазню! – недовольство его, как неожиданно прорвалось, так же быстро и исчезло, он попытался даже засмеяться.
– Не знаю, что со мной. Дядя умер. Любил меня по-своему, хотя и не говорил об этих чувствах. Был человеком скрытным. Погиб трагически, не успели еще несчастного и похоронить, а я размышляю над тем, куда девать мебель и картины из его дома! Самому противно стало. Это все гроза виновата. А может, слишком долго за рулем просидел? Чувствую нервное напряжение. Почему старуха не проветрила здесь?

Он подошел к окну и распахнул обе его половинки.

– Открой двери в прихожую и на крыльцо!
– сказал жене.- Какой воздух затхлый. Словно год целый не проветривали... Посмотри, какое черное небо. Ой, будет ливень, какого свет еще не видел!

Галина распахнула дверь, вышла на крыльцо. Дождь еще не накрапывал, но деревья громко шумели.

– Закрой! Сквозняк!
– услышала издали мужнин голос. Оглянулась - по полу летели бумаги. Дверь между кабинетом и прихожей вдруг так сильно хлопнула, что дрогнул весь дом. Галина быстро закрыла дверь на крыльцо и вернулась в кабинет.

– Кажется, многовато воздуха напустили!
– впервые за время пребывания в доме рассмеялась Галина.

–

Наверное, - поддержал ее муж, собирая разбросанные бумаги.
– Ну, вот и все. Я думал, лачуга вдребезги разлетится, когда дверь бахнула. Смотри, даже штукатурка осыпалась.

– Сейчас уберу, - в ее голосе прозвучала хозяйская нотка.
– Принесу щетку, иначе разнесем по всем комнатам.

– В тот момент, как возьмешь щетку в руки, станешь хозяйкой этого дома!

Оба весело рассмеялись. Она вышла в кухню, а молодой доктор занялся ящиками письменного стола.

– Такая хорошая кухонька, - щебетала Галина, взявшись за край ковра.
– Мечта! Вот только стиральной машины нет. Ну да свою привезем. А холодильник отличный. Хорошо, что не купили этой весной...

Между тем муж добрался до самого нижнего ящика, вытащил оттуда пачку бумаг и старых фотографий.

– «Двадцать лет в Порембе Морской», - прочитал надпись.
– Дядя, кажется, писал мемуары...

За окном блеснуло. Первые крупные капли ударили в стекла. Галина дернула за ковер. Гвоздь вырвался, и ковер повис на стене, обнажив место, откуда отлетел кусок штукатурки. Там, очевидно, от сотрясения, на свежем пятне появилась немалая трещина. Женщина просунула туда палец. Мужчина тем временем рассматривал фотографии.

– Слушай, тут что-то есть, - она вытащила кирпич, с которого отлетела штукатурка, и осторожно положила его на пол.

Нагнулась, чтобы удобнее было заглянуть в дыру, которая появилась в стене. Ослепительная молния резко осветила комнату.

– Что?
– спросил молодой человек и посмотрел в окно.
– Ну и грохнуло! Иди сюда, посмотри фотографию. Вот дядя с моим отцом еще в те времена, когда были подростками.

А вот на этой мой отец, когда ему было, может, лет десять.

Он протянул руку к следующему снимку, и в этот момент Галина громко вскрикнула и отскочила от стены.

Он не успел даже опомниться. Фотографии выпали из его рук. Она двумя прыжками преодолела расстояние между стеной и столом и прижалась к нему, уткнувшись лицом в его грудь.

– Там... Там...- прошептала хриплым голосом.

– Что там?..

Он оторвал ее от себя и встряхнул, держа за руки.

Она не отвечала. Тогда сам бросился к стене.

То, что там увидел, заставило его отшатнуться. Но заглянул в дыру снова, даже просунул туда руку.

– Не-е-ет!
– воскликнула жена.
– Оставь!

– Не бойся, Галинка, - мягко сказал, стараясь быть спокойным, хотя в его голосе звучала нотка тревоги.

– Тадек, Тадек... что?
– не смогла закончить.

Доктор Тадеуш Мрочек вытащил из кармана коробку спичек и при слабом огне одной из них продолжал всматриваться в дыру. Вдруг тряхнул головой, словно отгоняя жуткий сон. Спичка обжигала пальцы, но он не чувствовал боли.

Из образовавшейся ниши, провалами глазниц на него смотрел человеческий череп.