Гибель Третьего Рима

Гребенщиков Виктор Павлович

А борщ какой классный, и причем по всем правилам поварской кулинарии, такое кушанье вообще сейчас редкость на территории внутренней, ублажили Черепа по полной программе, и без задних мыслей, а братанов его пристроили в одной из пустующих казарм, тоже напоили и накормили, потом спать уложили, братва отдыхала как в раю, вечером заработал дизель-генератор, лампочки зажглись. Тарелка спутник отловила, телевизор японский включили в бывшем красном уголке, а потом в центральном строении, где когда-то клуб части был, танцы и дикотека понеслись на всю ночь. Как приятны порой плоды цивилизации, Череп даже чуть загрустил, такого он не ожидал встретить, его потемневшая душа истосковалось по простой спокойной жизни.

Конечно в родном Черепушкино он оставил тоже нечто отдаленно напоминающее комфорт, но не в таком виде, все на пару звездочек ниже

классом, стало быть чем ближе к Приморью, тем ближе к свету цивилизации, вот это точно, ну и глава местных, с простым именем Агафон. Толк в технике знал, за то и погорел при прошлой власти, он изобрел разливочный автомат для дозирования спирта по реальному Менделеевскому рецепту, это дело спрятал в гараже и снабжал окрестности классным напитком. На том и спалили его конкуренты, заложили ментам, взяли Агафона с поличным и упекли на местную зону, хорошо что пришли китайцы и выпустили всех страдальцев на свободу, вот и кантовался он в местной малине. Пока события не дали загиб, от которого все офигели, собрал он корешей и двинули они промышлять по дорогам, случайно наперлись на старую дорогу вглубь леса, нашли заброшенный военный городок.

Дорогу замаскировали и поставили пост охраны, домишки, пару казарм привели в порядок, ну из ближнего города девок взяли, для хозяйства, жизнь пошла, жить стало лучше, жизнь стала веселей, а Агафон поддерживал в городке порядок, пахан он и в тайге пахан, братва слушается, организовалось приличное общество.

Пацаны Черепа отдохнули, и пора было плотно задуматься над дальнейшим продолжением пути на восток, некоторые братки даже расслабились, положили глаз на местных баб и совершенно потеряли охоту двигаться дальше. Шесть человек осталось куковать насовсем в поселении Агафона, а на их место попросились в поездку за синей птицей местные из молодняка, мир хотели посмотреть, себя показать. Да и для налаживания в дальнейшем деловых контактов было это полезно, Агафон показал карты, брошенные ракетчиками в штабе, парочку Череп взял себе, и на них как на ладони разрисован весь регион, так что возможно пробраться военными тропами до самого Тихого Океана, а там ищи, свищи ветра в тайге, народу в Приморье полно всякого делового.

Да и забудется через пару недель инцидент в маленьком пункте на много тысячекилометровом треке восток-запад, а здесь заварушки и грабежи каждый час случаются, еще целый день ушел на сборы, два грузовика блестели заправленные, с проверенными моторами, настал день исхода, поутру братва дала прощальный фуршет, все кореша переобнимались и облобызались, и грузовики скрылись под навесом из зеленых хвойных лап. На несколько километров дорога от городка в восточную сторону сохранилась и имела на себе отпечатки следов человека, люди Агафона даже проводили новых друганов, а далее началась езда по заросшей травой и мелким кустарником старой колее, набитой армейскими тягачами и лесовозами, в период бурной вырубки сибирских лесов, когда вся тайга стонала от нашествия бесчисленных стай черных лесорубов, толкавших ценные породы дерева в ближний Китай за юани.

Вскоре и старая колея пропала, грузовики пошли напролом, от полянки к полянке, местами давя молодую поросль, местами через старые проходы и просеки, прорубленные черными лесорубами, и двигали не останавливаясь, болот в этих местах нет, мелкие речушки проскакивали с разгону, хорошо ехали до полноводной реки Витим, примерно неделю телепались по тайге, и вот большой пит-стоп, а плавать сухопутные вездеходы трехосники не умеют.

Глава 18. ДАЛЬНЯЯ ТАЕЖНАЯ ДОРОГА

Нужно было срочно искать левую переправу, небольшой частный паром, ведь идти через мост на магистральной трассе смысла не было, это целый стратегический укрепленный район, напичканный вооруженными пацанами, так и боевой техникой. Бэтээры, несколько танков на въезде, делают шансы проскользнуть незаметно почти нулевыми, при проезде фэйс контроль и сборы пошлины, ну второе еще можно перенести, но при близком шмоне может всплыть история конфиската со склада. Хлопот не оберешься, выставят предъяву, и придется за базар ответить на полную катушку, по местным законом, поединок на дуэли между претендентами на товар не самый крутой вариант. Если хозяин склада из новых отморозков, то можно просто и не дожить до следующего утра в местной кутузке, никакой статус пахана здесь не поможет, авторитетов у них нет по определению.

Грузовики замерли в тайге,

на подступах к мосту и переправе, люди Черепа пошли к мосту, и потолкались среди местной братвы, заглянули в бар забегаловки со странным названием «Шанхай», а китайцев в округе с времен имперской зачистки не наблюдалось. Нашли ушлого старовера, чей таежный скит располагался немного выше по течению, на другом берегу реки, и напротив как раз ходил небольшой паром. Чужаки и охранники туда не совали носа, и даже имперские деньги там тоже не любили, договорились расплатиться за услугу благородными золотыми цацками, которые Череп очень предусмотрительно конфисковал в свое время у лунных туристов. Звали этого таежного скитальца Антип, но по внешнему виду было не похоже, что эти люди придерживаются соблюдения каких-либо из десяти заповедей по толстой Библии.

За спиной Антипа болтался на самодельном сыромятном ремешке калашников, за поясом торчало внушительное мачете, даже на руке красовалась наколка на тему про него и некую Феклу, с которой он похоже крутил любовь, хозяин татуировки постоянно матюгался по черному. Креста Антип не носил, да еще на шее на шнурке болтался запасной магазин для автомата, ну а в дальнейшем предположение, что новые староверы сменили веру на суперновую подтвердилось полностью и конкретно.

Хозяин тайги Антип подсел в кабину первого грузовика и показал дорогу к паромной переправе, ехали по разбитой дороге долго, затем переправляли грузовики, один за другим, отряд людей Черепа везли отдельно, паром не выдерживал такого веса за один прогон. Туда, — и сюда, на том берегу их уже ждали поджидали таежные сумерки, Антип сдобрился после парочки золотых колечек до кучи, пригласил братву в скит на ночь, не более, однако золото он любил больше чем уставших соплеменников. Сострадание — вообще не ходовой товар на русских Внутренних Территориях, после Большого московского Взрыва, когда Раша канула в Лету, а китайцам вышел облом, некому стало опекать и гнобить русский народ, он просто распался на составные части, такие маленькие выжившие группы уже не были единым обществом, скорее это племена, с индивидуальным укладом жизни, своим менталитетом.

Староверы на Руси давно поняли всю фишку, они давно свинтили подальше от цивилизации, в таежную глухомань на Урале и в Сибири, почти подобно братьям по разуму, индейцам из Амазонии, староверы сохраняли свой вековой распорядок. Однако не гнушались и плодами цивилизации, периодически выходили к людям за солью и спичками, выменивали металл или ткани, а за самый надежный и проверенный веками эквивалент цены товара почитали золото. Рыжий и дорогой металл они и сами намывали в мелких безымянных речушках, во множестве здесь стекающих конкретно по отрогам местного Станового хребта и потоками воды выносящих эти мелкие блестящие частицы из подземных кладовых. Если номинал денег и картинки на бумажных купюрах менялись во внешнем мире, а в таежных поселениях всегда был твердый и устойчивый курс желтой металлической валюты.

Одну меру стоил мешок пшеницы, это роскошь в лесу, — а мера на козу другая, даже невеста здесь получала определенное приданое, очень дорого ценится оружие, конечно всегда можно выменять за это золотое чудо японский телевизор или видик, только какой прок от этих вещей в глухой тайге, где и электричества нет, и по вечерам жилище освещается огнем коптилки на растительном жиру. Чудеса из мира технологии здесь не в ходу, за исключением автомата Калашникова, этот атрибут новой веры и стал здесь для таежных скитальцев этим свежим идолом, старые позеленевшие от патины веков медные иконы давно переделали на кухонную утварь. Теперь на почетном месте, — в каждом лесном домишке стоит автомат, начищенный до блеска и заботливо смазанный более дорогим веретенным маслом. Это и поняли пацаны Черепа, их распределили на ночевку по старым халупам из пихтовых почерневших бревен, стоявших кучкой на лесной поляне посреди тайги, грузовики с трудом допилили до поселения к середине ночи, народ сразу попадал и заснул мертвым сном, так бы оно и вышло, если бы не бдительное прозорливое око Черепа. В избушке самого Антипа его встретила антиповская подружка Фекла, которая в свете дорогой керосиновой лампы на стол сразу выставила бутыль с самогоном и немного закуси, без претензий на ресторанную роскошь, типа соленые огурчики да отваренная в мундире картошечка, а Череп зыркнул по сторонам и припух, — на всех стенах, вместо икон и образов висело разнокалиберное оружие, начиная от старинных дробовиков, и вплоть до армейских снайперских винтовок.