Гибель Третьего Рима
Шрифт:
Утром, пока мясо еще не испортилось, кое-как содрали с туши шкуру, и все-таки до сих пор бандюки не имели дела с мохнатыми видами двуногих, и раньше рассаживали сияющие грибочки на телах людей, однако когда содрали шкуру, кто-то заметил, что звериная кровоточащая плоть по виду очень напоминает тело обыкновенного человека. Развели у скалы костер и стали зажаривать и коптить мясо на огне, сразу от пуза наелись сочного, капающего жиром шашлыка, — почти весь следующий день братки потратили на заготовку копченых окороков. Присыпали солью и подвесили в пластиковых мешках на дерево, на неделю, другую еда была, а пить хотелось еще сильнее, особенно после шашлыка, и за стакан обычной прохладненькой воды пацаны были готовы сплясать казчка голышом.
Опять запивали водкой, потому запасы огненной воды тоже таяли катастрофически,
И пробы желтого металла тоже следовало взять, не зря же они сюда прибыли, по утру пожевали холодной копченой медвежатины, эффект и вкус был уже не тот, жир застыл, мясо затвердело, свежее всегда явно вкуснее, но делать нечего, взяли наизготовку оружие и двинулись в густой кедрач, в сторону центра этой котловины. Возможно там, в низине, есть какой-нибудь естественный водоем, озеро или захудалое болото, лишь бы вода была, а то без воды и ни туда, и ни сюда, и еще сушняк давит. Там, над центром висела странная голубоватая дымка, интересное явление, следовало бы поближе посмотреть, группа шла, точнее продиралась сквозь сплошной подлесок и завалы из старых сгнивших стволов около трех часов. И спереди начал все отчетливее доноситься шум, сначала легкий, потом перерос в гудение, наконец перекрыл остальные звуки, даже голоса с трудом пробивались сквозь него, словно другой невидимый горный зверюга.
Влажность воздуха тоже повысилась до предела, среди деревьев просто висел туман, — все точно указывало на близкое присутствие большой воды, отряд продирался дальше в странном напряжении, молча, с остервенением ломая хвойную поросль, скользя и падая на замшелых колодах, еще полчаса такой изнурительной гонки и они вышли к эпицентру этого маленького мира. Наконец отряд бывалых прожженных жизнью бандюков вылетел по инерции на блестящие от воды скалы, лес закончился, середина котловины, такая круглая как огромное каменное блюдо, представила ошарашивающую картину.
Из циклопических бетонных труб, рукотворного происхождения, на все сто тонн, низвергались водопады воды в огромный провал в самом центре этой середины.
Банда вместе с главарем несколько минут стояла с отвисшими челюстями, говорить здесь было совершенно бесполезно, шум этой Ниагары глушил все посторонние звуки, давил на перепонки, сверху над всем этим безобразием висела сплошная пелена из брызг и тумана, а великолепные полноцветные радуги висели персонально над каждым потоком, но братва пришла сюда не за тем, чтобы любоваться этой синтетической инсталляцией. Бандюки не были ярыми ценителями концепции трубизма в искусстве, однако наличие воды произвело на них очень положительное впечатление, осталось только выяснить, кто все это сотворил, и не оставил ли этот кто-то маленькую дверку, чтобы через нее улизнуть из этой дыры в горах, они подошли к самим бетонным трубам поближе, вверх вела старая проржавевшая лестница, скользкая и хилая. А наверху, среди брызг просматривалось подобие металлических люков, но подниматься туда без страховки было равносильно самоубийству, однако никто и не рассчитывал на этот фортель, веревку с собой не прихватили. Вот пустые фляги для живительной влаги были в наличии, их сразу и без промедления наполнили водой, сразу отпробовали из ледяных струй, отбиваемых в сторону, вода на вкус казалась нормальной, а думка насчет микробов и радиации не занимала.
Подошли к провалу в центре, где скользкие каменные уступы уходили в черную бездну внизу, точно в подземное царство злых духов, вода проваливалась вниз и исчезала в этой тьме, словно ее засосал этот огромный черный дракон, возможно поток проходит через карстовую пешеру и выходит с другой стороны горы в какую-нибудь реку, глубоко под скалами, но человеку проплыть там явно не удастся. Ближе к провалу мешали подойти скользкие камни, а было весьма интересно, искусственный поток вполне мог намыть из горной породы хорошую кучку золотишка. Череп решил вернуться сюда на следующий день с полным набором инструментов и веревками, и на обратном пути воспрявшая духом братва работала топориками, прорубая путь для завтрашней полноценной экспедиции к этой Ниагаре, полоскающей из горы.
Череп ломал
Там все и прояснится, чего зря голову ломать, а возможно, и выбравшиеся отсюда живыми люди тоже воспользовались этим ходом, завтра все встанет на свои места окончательно, бандюки в полном составе вернулись к палаточному лагерю и отметили свою находку, в этот раз запасы водки уменьшили вполне умышленно, с чувством и расстановкой, и копченая закуска из затвердевшей медвежатины совершенно не испортила настроения.
На следующий день с ранья начались лихорадочные сборы, нужно было не забыть взять с собой в поход всю амуницию, иначе впустую день пройдет, веревки и взрывчатку, даже крючья для забивания в скальный массив, и лотки для промывки породы, а в результате в лагере остались только палатки, — и запас консервов с последней парой бутылок водки, отряд двинулся в сторону провала и бетонных труб. Миру известны истории насчет медных труб с водой, а здесь трубы были бетонные, но пройти по ним было необходимо, или век воли не видать, застрять в этом каменном ковше никому не хотелось. Здесь решимость была нарисована на мордах братанов, они шли на опасное сражение со стихией рукотворной, видно техника забила им стрелку у местного Ниагарского водопада. Прибыв на место, Череп первым делом решился на обследование каменного провала, — на наличие благородного металла, а край вокруг дыры в преисподнюю покрывал слой скользкой жидкой смеси из глины и тины, и все камни, и уступы словно намыленные, одно неверное движение, и полетишь в тар-тарары, прямо в водяной поток, и обратно возврата не будет.
Потому на относительно ровной площадке они вбили стальные каленые крючья и сбросили на уступы нитки веревок для страховки, и зацепившись за них, двое шустрых пацанов начали спуск на уступы рядом с кромкой водного потока, падая с непривычки на скользких камнях, они добрались до середины этого большого амфитеатра и встали, как будто кто дал им по голове дубиной, что типа биты для гольфа. Они ребята простые, в гольф отродясь не играли, и тогда восемь оставшихся на верхнем уступе стали пробовать вытягивать братков по очереди, с трудом, почти как мешки с дерьмом. Один из них сорвался и пропал в пучине, а застывшее в ступоре тело второго колотились об какмни, кувыркалось на скользких боках, но все-таки выдернули на ровное место, и там он распластался без движения.
Братва сначала подумала по привычке, что их корешей тот дух подземелья сделал мумиями, но когда Череп подошел и попинал лежащего под зад, тот неожиданно резво подскочил, и начал нести околесицу, главарь еще пару раз слегка вмазал своему другану по мордасам. Кое-как он пришел в себя обратно, и стал изъясняться на понятном всем языке, но не для печати, типа он просто получил нежный шок от увиденного, и нежные гляделки не вынесли картины, расположенной там, внизу, в каменном провале. Разведчик в один голос утверждал, что внутренние стенки провала вовсе не каменные, сложены реально сплошняком из золотых самородков, конечно ему никто не поверил. Все пожалели, что не взяли с собой водку, чтобы привести пацана в чувство, тогда Череп сам, как главарь, и вообще как крепкий орешек, решился на прогулку по скользким камушкам.
Главного пахана прицепили как надо и стали медленно травить фал, Череп как заправский каскадер извращался на конце веревки, пытаясь не уронить себя в глазах своих корешей, пахан он и на веревке папа, главарь ни разу не шлепнулся, и медленно, — но верно, добрался до места, где тормознулись предыдущие разведчики недр, здесь он тоже впал в ступор. Надо отдать ему должное, настоящий вожак бандитской стаи, через десяток секунд он уже очухался, подобрал из под ног пару камней, засунул их в карманы, присел на четвереньки, и по-собачьи, на четырех костях резво поскакал назад от провала, и еще через несколько секунд он уже устало упал на ровной площадке, где толпились другие пятеро членов его команды.