Гибель великого города
Шрифт:
Нилуфар отвернулась.
— Хэка, скажи возничему, чтобы поворачивал.
Колесница покатилась назад. Возница обернулся и хотел спросить, куда же ехать на этот раз, но, увидев грозное лицо госпожи, не решился беспокоить ее. Нилуфар неожиданно улыбнулась.
— Возничий! Куда ты едешь?
— Не знаю, деви! Прикажите!
Нилуфар засмеялась.
— Глупец! Домой, конечно! Куда же еще?
Буйволы резво побежали по знакомой дороге. Мерно позванивали колокольчики. На
— Эй, возничий! Пусть звенят все бубенцы!
Возничий прикрикнул на буйволов. Те рванули колесницу, колокольчики залились веселым звоном. Нилуфар радостно рассмеялась.
— Возничий! Назови Хэке свое имя. Ты получишь награду!
— Если госпоже нравится, так можно ездить всегда! — весело закричал тот.
— Ты просто глуп! Постоянный звон надоедает…
Веселость госпожи радовала Хэку, еще приятней ей было думать о скором возвращении во дворец. Но Нилуфар вдруг схватила ее за руку:
— Хэка, я не хочу туда!
— Что вы говорите, госпожа?!
Нилуфар расхохоталась.
— Что мне делать во дворце? Я не люблю смотреть в мертвые глаза камней. Мне нужна трава, которая послушно приминалась бы под моими ногами. — Нилуфар загадочно улыбнулась. — Я хочу к поэту! Он сложит для меня песню! Какой он необыкновенный человек, Хэка!
От изумления рабыня не могла сказать и слова.
Колесница снова повернула к дому поэта. Нилуфар внимательно осмотрела себя и осталась собой довольна. Недоумение Хэки совсем развеселило ее.
Сойдя с колесницы у дома поэта, Нилуфар приказала Хэке:
— Подожди здесь!
Затем быстро подошла к двери и окликнула:
— Поэт!
Никто не ответил. Внутри слышалось какое-то бормотанье. Нилуфар осторожно отворила дверь. Виллибхиттур сидел, закрыв глаза, погруженный в думы. Несколько мгновений Нилуфар восхищенно наблюдала за ним, потом подошла совсем близко и сказала:
— Я снова пришла, поэт! Теперь ты не можешь меня унизить — я пришла к тебе униженной!
Поэт открыл глаза.
— Ничего не говори! Сейчас я совсем другая! Я хочу, чтобы ты сложил песню о погасшем в моей душе пламени. Неужели не найдется у тебя хотя бы двух капель влаги, чтобы напоить знойную пустыню моего сердца?..
Голос ее прервался.
— Ты вернулась, красавица?
— Да, поэт!
— К чему такая горячность, деви? Что за нужда открывать свое сердце первому встречному?
— Но ты же поэт! Говорят, поэт не знает разницы между своим и чужим, в своем сердце он чувствует боль всей земли…
Виллибхиттур засмеялся. Нилуфар схватила его за руки.
— Я не требую любви, которая отдала бы мое тело в твои объятия, поэт… Я не
На глазах ее выступили слезы. Виллибхиттур отер их краем своей одежды.
— Ты плачешь, красавица? Ну, тогда твое горе не так уж велико. Избалованное дитя недолго горюет. Госпожа хочет, чтобы я избавил ее сердце от страданий?
— Ты понимаешь меня, поэт, — в радостном волнении говорила Нилуфар. — Ты настоящий человек. На этом свете я услышала от тебя первые человеческие слова… Тебе я…
— Госпожа! — испуганно крикнула Хэка, вбежав в комнату. Наклонившись к самому уху Нилуфар, она прошептала: — Деви, беда!
— Беда? — бездумно повторила Нилуфар, не двинувшись с места. — Поэт, — продолжала она, — сложи песню о том, что Нилуфар никого не любит… Она научилась обманывать. Ей ненавистна, омерзительна игра, которую вы, мужчины, называете любовью…
Хэка стояла в ожидании, но Нилуфар не умолкала:
— Вы, мужчины, собственники, вы страшнее волков! Вам хочется, чтобы женщины гордились тем, что они ваши жертвы…
Поэт улыбнулся.
— Деви! — заметил он тихо. — Ваша рабыня хочет что-то сказать.
— Почему ты вошла без разрешения, Хэка? — недовольно спросила египтянка.
— Простите, госпожа, — ответила Хэка, опустив голову. — Супруга достойнейшего поэта…
— Она послала тебя? Та танцовщица? — Лицо Нилуфар искривилось в усмешке.
— Она не посылала меня, госпожа… Она лишь повторила приказание…
— Приказание? Чье же приказание, глупая?
— Великого господина высокочтимого Манибандха! — дерзко ответила Хэка и вышла.
Нилуфар показалось, будто змеиное жало вонзилось в ее сердце. Она опустила глаза. Поэт сосредоточенно думал о чем-то. Потом сказал:
— Иди, красавица! Тебя ждет супруг! Кому, кроме тебя, подобает встретить его?
Нилуфар бросило в дрожь. Виллибхиттур встал.
— Ты боишься? Я пойду с тобой! Ну, вставай же!
Нилуфар поднялась и медленно пошла к дверям. Выйдя на улицу, она увидела возничего; тот мирно дремал. Возле колесницы стояла сердитая Хэка.
— Хэка, где она, эта танцовщица?
— Госпожа, — мягко заметил Виллибхиттур, — вам лучше бы осведомиться о своем супруге. Танцовщицу я встречу сам.
— Они ушли, — с покорным и почтительным поклоном сказала Хэка.
Нилуфар молча взошла на колесницу, подавив в себе гнев. Что могла она сказать этим людям? Ведь над ней тяготела чужая воля, она не принадлежала себе…