Гибель вольтижера
Шрифт:
Мне нужна была именно она. Настоящая. Я знала, что мы еще поболтаем с ней…
Он почти не сомневался, что его вызовут последним. Кто ж не знает, как любят товарищи из органов поиздеваться над подозреваемыми? А Стасовский понимал, что стал главным из всех возможных. После драмы, разыгранной его женой на манеже, только идиот не заподозрит его в убийстве ее любовника. А этот следователь совсем не дурак, по глазам видно…
О чем за дверью расспрашивали Марата Курбашева, с которым они полчаса молча просидели
– Извините, что пришлось долго ждать, – неожиданно произнес следователь, наконец впустив его в кабинет.
Растерявшись, Стасовский дернул плечами:
– Ничего. Я понимаю.
– Садитесь. Меня зовут Логов Артур Александрович.
– Вы же следователь? – не удержался Геннадий. – Я не понял… Вы заранее что-то знали? Почему вы здесь? Был какой-то… Как это у вас называют? Сигнал?
Смех Логова не показался ему зловещим. В нем даже прозвучало что-то детское, и присутствие этого человека в цирке мгновенно перестало казаться неуместным.
– Никаких сигналов! Я оказался здесь чисто случайно. Трудно поверить, да? Но я привел одну девушку на представление. Да и сам был рад в детство окунуться… Хотя вы мне, конечно, сильно впечатление подпортили, – Логов разочарованно цыкнул. – И не мне одному. Боюсь, в ближайшее время об аншлаге вам нечего и мечтать… Хотя сейчас это не самая серьезная из ваших проблем.
«Вот. Началось, – Геннадий взглянул на следователя исподлобья. – Может, мне адвоката потребовать?»
Но Логов как-то очень по-домашнему навалился грудью на руки, скрещенные на столе, и заглянул ему в глаза:
– Объясните мне, ради бога, что пошло не так? Марат сказал, что именно вы у гимнастов за старшего. Расскажите, как была построена ваша программа? Что Михаил успел выполнить, что нет…
«О Марте не спрашивает, – отметил Стасовский. – Хочет, чтобы я расслабился, а потом – раз! И столкнет меня в яму-ловушку. С него станется. Видно, что тертый калач».
И отозвался подчеркнуто сухо, чтобы следователь не вообразил, будто перехитрил его:
– Венгровский с Шиловой отработали на «бамбуке». Так мы называем металлический шест, подвешенный вертикально.
– А, помню, – кивнул Логов.
– На Востоке, например в Китае, в старину настоящий бамбук использовали. Из его стволов делали перши, трапеции.
«Зачем я это сказал? – рассердился Геннадий на себя. – Это же к делу не относится».
Но Артур Александрович подхватил с азартом:
– Вот я так и подумал! Это же логично, правда? Крепчайшие стволы. И очень удобные, как мне кажется.
– На настоящем я как-то в Японии выступал, – опять вырвалось у Стасовского.
Логов с завистью прищелкнул языком:
– Везет же… А потом? Я про сегодняшнюю программу.
– Ну да, –
– Неужели? А звучит страшновато…
– Ничего такого, так называется прямой перелет с одного снаряда на другой. Или в руки к ловитору.
В следующий момент Геннадию захотелось пригнуться: указательный палец следователя нацелился на него, как пистолет:
– То есть в ваши руки?
– Ну да. В теории. Но в этом упражнении Венгра ловил Марат.
– И поймал…
Откинувшись на спинку стула, Логов куснул нижнюю губу. «Чертовски же обаятельный мужик, – пронеслось у Стасовского в мыслях. – А от его взгляда прям мороз по коже…»
– Поймал, – он попытался сглотнуть, но во рту было сухо. – Я понимаю, к чему вы клоните… Но Венгр не дошел до меня. Я тоже поймал бы его.
– Если б хотели…
– У меня в мыслях не было убивать его!
Губы Логова так и расплылись в широкой улыбке:
– Да неужели? Так уж ни разу и не захотелось свернуть шею любовнику своей жены? В жизни не поверю! Я бы мысленно прокрутил все в деталях. И не раз…
– Ну если только мысленно, – пробормотал Стасовский.
Его все время тянуло отвести взгляд, точно перед ним был хищник, и в груди мелко, противно подрагивало. Но следователь мог решить, будто Геннадий чувствует себя виноватым, и он держался изо всех сил.
– Я не сомневался, что вам все было известно, – произнес Логов уже другим тоном. – Хоть ваша жена и уверяла, будто вы все это время оставались в полном неведении… Как думаете, тем самым Марта попыталась спасти вас?
Если б это все сильнее не смахивало на допрос, можно было бы подумать, будто он испытывает сочувствие… Но в это Геннадий не верил.
– С чего бы ей спасать меня? – пробормотал он, глядя в пол.
Почему-то он не сомневался, что Марта сидела на этом же стуле, ее тепло сохранилось в сиденье, и оттого его так тянуло вскочить и пересесть подальше. Геннадию не хотелось больше иметь с ней ничего общего. Если б можно было окутать себя непроницаемым коконом, чтобы жена перестала даже видеть его… Воздух разделить бы, чтоб их дыхание не смешивалось… Вот чего ему хотелось. Она пыталась спасти его? Вот уж нелепица… После того как методично убивала целый год?
– Ну не знаю, – протянул следователь, и теперь Стасовскому померещилось, будто он издевается над ним. – Может, рассудила, что хотя бы одного мужчину нужно сохранить. И это уже не Венгр…
– Мне плевать, что она там напридумывала!
– В самом деле плевать? Почему же вы не ушли от нее, когда узнали об измене?
Стасовский хотел было пожать плечами, а вышло так, что втянул голову в плечи. Жест человека, виновного по всем статьям…
– Не знаю, – промямлил он.
– А я знаю, – оживился Логов. – Вам не нужен был развод, потому что вы задумали убийство. Это ведь так просто провернуть, когда вы вместе работаете под куполом без страховки! Всего лишь не дотянуться. Никто и не заметит.