Гибель Высоцкого. Правда и домыслы
Шрифт:
Что делать? Где концерт проводить? В Красном-то уголке даже пол не настелен, он еще земляной был. Мы с ребятами из бригады поехали к одному объекту, сперли, честно говоря, пачку доски. И за ночь настелили в Красном уголке полы, соорудили сцену, сбили лавочки.
…Прилетели они на вертолете вместе с Аристовым. К нам на площадку приехали на уазике. Высоцкий с гитарой и девушка маленького росточка, очень похожая на Пахмутову. Возможно, с девушкой я что-то и путаю… Но уж больно похожа. Помню, она стихи со сцены какие-то читала.
Песни я, конечно, не помню. Потому что не знал тогда Высоцкого и никогда специально его не слушал. Концерт шел всего часа полтора.
– А вдруг вы, уважаемый Виктор Михайлович, все же ошиблись?
– Такого быть не может! Какой резон мне что-то выдумывать? Да и как можно с кем-то спутать Высоцкого? Другое дело, повторюсь, его песенного творчества я особо не знал. Но в записях магнитофонных что-то слышал. В зале, конечно, оценивал песни вскользь, потому что отвлекался часто. Люди же кругом. А я организатор как никак.
После концерта я выходил к нему на сцену, пожали друг другу руки. Вручил ему вымпел какой-то, поблагодарил за выступление. Потом мы еще покурили в сторонке.
Несколько раз разговаривали на эту тему с Аристовым. Он уверяет, что не помнит приезда Высоцкого!!! Говорю – такого быть не может! Странно как-то… Честно сказать, я просто поражен. А потом подумал: может, действительно, забыл человек! Встречал он очень многих, да чуть ни каждый день, обыденная такая работа. Что для него какой-то Высоцкий? Который и был-то тогда практически никем.
– Кого бы вы могли еще вспомнить, кто был на том концерте?
– Бажутов. Виктор Новиков где-то в Москве должен быть, экономистом работает. Баранкина. Будников – он в Мурманске живет. Бургонов Толя сейчас в Тольятти. Он-то обязательно должен помнить! В 1967 году я из Норильска уехал. Кстати, город тогда еще закрытым не был.
Кроме Порваткина – живого свидетеля пребывания Высоцкого в Норильске, больше никого, помнивших тот концерт, не нашлось. Вопрос напрашивается сам собой – почему? Ответ в принципе прост: ТЭС-2 строили энтузиасты из мобильных комсомольских отрядов. После завершения строительства они разъехались по стране. Ау-у-у! Где вы сейчас?
Вгрызаясь в глубь веков хоть на виток(То взрыв, то лязг – такое безгитарье!), —Вот череп вскрыл отбойный молоток,Задев кору большого полушарья.Главное все же сохранилось: в биохронике поэта запись от высоцковеда Ларисы Симаковой, которая провела собственное расследование: «В июне 1966 года Высоцкий в Норильске БЫЛ!»
Есть еще замечательная по форме и содержанию книжка Валерия Перевозчикова «Правда смертного часа. Посмертная судьба». В ней редкостные воспоминания друзей-товарищей Высоцкого о его последних днях, часах. Лучшего текстового произведения о Высоцком мне не известно. Документальную силу книги Перевозчикова ни одно компилированное графоманское «высоцковедческое» творение не переплюнет! Ну какая мера-степень ответственности может быть у этих опусов? Даже в суд подать не за что!
Здесь, естественно, должен быть обязательно смайлик. На ваш изысканный вкус.
Можно, конечно, припомнить и еще какие-то произведения об этом выдающемся человеке. Но зачем грузить читателя пустыми названиями типа «Высоцкий на Фонтанке»?.. Чтоб узнать, сколько раз он там бывал? Интересно до жути…
Хотя вот сами
Здесь можно поставить много улыбающихся смайликов… То есть вволю похохотать.
Вряд ли стоит называть компилированные книги с элементами биографического толка биографиями, а их авторов – биографами. Сегодня это даже не смешно. Да, такие работы представляют собой лишь популярные (чуть было не написал – популистские) книжки о жизни Высоцкого, ни больше и ни меньше. Все остальное – от лукавого… Хотя биографии якобы могут быть даже научными. И еще, как написано в Википедии, – художественными, популярными. Интересно, чем они отличаются друг от друга? В одних научность исключает художественность? В других – наоборот?
Если без особой наукообразности, биография это всего лишь жизнеописание какого-то человека. Что в нем может быть такого уж научного? Кроме количества ссылок, конечно. Вот какую бредятину, похоже, придумали друг для друга сами «биографы».
У завзятых «высоцковедов» появилась прихоть – писать именно биографии кумира. Никак не меньше! У кого быстрее получится отыскать в Интернете очередную сплетню о Высоцком, что ли? И присовокупить ее к уже имеющимся? Получается, как в плохом анекдоте: «Врут, как очевидцы!» Или «биографы» думают, что читатели выставят перед собой кучу самопальных «биографий» и будут читать-читать-читать, не отрываясь, запоем? И сравнивать-сравнивать-сравнивать, кто из авторов больше, извините, нагородил? На самом деле «ценность» биографического компиляжа очевидна. Ведь сделан он по чужим, ранее опубликованным материалам. И что там от так называемого автора, что там авторского остается? Негативное отношение к другим «биографам»?
Вот что пишет известный общественный деятель, искренний почитатель Высоцкого Анатолий Олейников из Новосибирска: «Биограф – не тот, кто называет свои книги биографиями. Биограф – это исследователь жизни и творчества Поэта особого рода: который не только собирает тот или иной биографический материал и документы, но прежде всего изначально понимает и чувствует своего героя и повествует о нем, как о близком ему человеке. Без любви, веры и добра биографию Высоцкого – не написать».
И добавляет:
«Есть несколько достойных, во все отношениях, биографов Высоцкого, которых я знаю: Юрий Гуров, Лев Черняк, Владимир Новиков, Андрей Крылов, Сергей Жильцов, Марлена Зимна, Петр Солдатенков, Валерий Перевозчиков, Павел Евдокимов и другие. Ни Бакин, ни Цыбульский к ним не относятся».
Понять Анатолия Олейникова можно. И нужно. Потому что в высоцковедческих справочниках как раз жизни, чувств и не хватает. Нет там и отношения авторов к герою. Почему? Потому что не вписывается такой «сентиментализм» в канву «академического высоцковедения». Не может там быть никаких субъективизмов.