Гибель замка Рэндол
Шрифт:
– Что, невесело?
– спросил Том.
– А других жечь весело было? Теперь на себя примерь.
Рэндол зашел в башню. Беатрис сидела на краю постели, прижимая к себе обоих мальчишек. Кажется, все это время они так и пробыли, замерев.
– Вот видишь, - сказал Рэндол, - я же обещал, что все будет хорошо. Я знаю, ты не хочешь видеть этого дутого мага, но я сейчас разберусь с ним. А тебе лучше отсюда выйти, огонь слишком близко. Никто не знает, чем закончится сегодняшний пожар.
– Конечно, мы сейчас выйдем, - ответила Беатрис, улыбнувшись слабой, но настоящей улыбкой.
Рэндол выбрал
– Будешь пытать?
– проскрипел колдун.
– Зачем? Это ты специалист по пыткам, так не суди других по себе. Я не стану даже вешать тебя, не хочу марать честную веревку. Я тебя отпущу, и ты уйдешь. Но сначала надо предупредить добрых людей, кто перед ними, а то ведь ты снова можешь начать свои мерзости. Кстати, это идею подсказал мне ты, - Рэндол клещами шевельнул железяку, черневшую на углях.
– В мире ничего не бывает просто так. Раз ты выпросил у меня это железо, а потом вернул назад, значит, в этом есть смысл. Я понимаю, ты хотел превратить мое жилище в мрачную пещеру, украсив его костями виверны и орудиями пыток. Вместо этого череп болотного гада упал тебе на голову. А теперь и пыточный инструмент пригодится. Знаешь, что это? Это тавро, которым мои не слишком гуманные, но достойные предки клеймили пойманных воров. Подожди, сейчас оно раскалится как следует. В наше время уже не встретишь преступника, клеймленого таким образом, ты сможешь неплохо зарабатывать на ярмарках, рассказывая свою историю.
– Лучше повесь!
– прошипел маг.
– Захочешь - повесишься сам. А меня избавь.
Рэндол вернулся к костерку, пошевелил клещами угли, потом ухватил железо и крикнул:
– Томми, придержи нашему гостю голову, чтобы он не дернулся ненароком!
Горячее железо впечаталось в морщинистый лоб, Эхоу взвыл, дергаясь, но Рэндол продолжал вдавливать клеймо, пока плоть под раскаленным металлом не перестала шипеть.
– Вот и все, - сказал Рэндол, отбросив инструмент.
– Ты свободен. Том, развяжи его.
– Подождите, подождите минуту!
– раздался крик.
По дороге, обсаженной старыми липами, на которых никто так и не был повешен, торопились двое. Впереди Райнихт, следом старичок в яркой одежде нездешнего покроя.
– Успели!
– отдуваясь произнес старичок.
– Позвольте представиться: Максон - маг и чародей, к вашим услугам. Насколько я понимаю, вы собираетесь вешать этого негодяя. Я хотел бы присутствовать при экзекуции, если не возражаете.
– Вынужден вас огорчить, - ответил Рэндол, поклонившись.
– Я решил отпустить господина Эхоу, не повесив.
– Но как же?..
– вскинулся Максон.
– Мне кажется, - мягко сказал Райнихт, - лорд Рэндол выбрал наказание, которое страшнее смерти. Покуда наш бывший товарищ горюет о том, чего он не приобрел. Но скоро он поймет, что потерял, и это будет истинный ужас.
Максон пожевал сухими губами.
– Пожалуй, вы правы, друг мой. Вешать его было бы глупо. Но… нельзя же отпустить его просто так…
– А вот здесь я с вами полностью согласен. Нас тут двое, мы оба полномочные
– Дело в том, что лоб негодяя уже помечен. И там совсем другие литеры, чем требует традиция.
Райнихт подошел, глянул в лицо Эхоу. Лоб бывшего чародея вспух и покраснел, но выжженное слово «Вор» читалось совершенно четко.
– И что?
– спросил Райнихт, брезгливо отвернувшись.
– Да, буквы другие, но смысл? Что касается традиций, до сих пор еще никто не клеймил разжалованного волшебника. Они всегда погибали. Мы с вами создадим интересный прецедент.
– В самом деле!
– вскричал Максон.
– Как я не подумал?
– Начинаем, мэтр Максон.
– Полагаю, его следует все-таки отпустить, - вмешался Рэндол.
– Он уже наказан и, главное, никому больше не сможет причинить зла.
– Мы его отпустим, - успокаивающе произнес Райнихт.
– Наше колдовство вреда здоровью не причинит. Но закон должен быть исполнен.
– Называвший себя магом, яви свое искусство!
– торжествующе возопил Максон. Затем он повернулся к Райнихту и произнес буднично: - Я не наблюдаю в нем никакой силы.
– Я был, был великим магом!
– взвыл Эхоу.
– Это вы, негодяи, подло отняли мою силу! Вы не смеете делать этого!
– Я тоже не могу обнаружить ни малейших проявлений силы, - не обращая внимания на крик, произнес Райнихт.
– Перед нами явный самозванец. Приступайте, коллега. Это ваше право.
Максон вздел руку со скрюченными пальцами. Казалось, сейчас он вцепится в глаза Эхоу, но и без того связанный, тот визжал и бился сильней, чем в ту минуту, когда его жгло железо.
Не коснувшись лба, Максон опустил руку. Слово «Вор» на лбу Эхоу вспыхнуло ярким, негасимым светом.
– Теперь можно развязывать, - кивнул Райнихт. Почувствовав свободу, Эхоу вскочил и бросился бежать. Том Брэд-
ли засвистел вслед.
– Замечательно!
– объявил Максон, потирая ладони.
– Мне кажется, следует отметить столь удачное завершение дела.
Меньше всего Рэндолу хотелось что-либо отмечать с этим человеком, а вернее, магом. По счастью, Райнихт выручил его.
– Согласен, друг мой, - сказал он.
– Вы пока ступайте, распорядитесь насчет праздника, а я доделаю кое-какие мелочи и подойду.
Максон расплылся в улыбке, послал присутствующим воздушный поцелуй и исчез.
– Я правильно сделал, забыв пригласить вас на пирушку к Максону?
– спросил Райнихт.
– Мне кажется, вы не слишком рвались туда. К тому же ваша жена скорее сгорит в башне, чем выйдет, пока мы здесь.
– Спасибо, - сказал Рэндол.
– Вы очень добры.
– Я не добр, - поправил Райнихт.
– Я всего лишь справедлив. Мне показалось справедливым, чтобы вашей жене вернулся разум, - она здорова. Мне показалось справедливым, чтобы гадина Максон мог поквитаться с обидчиком; Максон сполна насладился местью. А доброта здесь ни при чем, это понятие бытует только среди людей. Мне нет дела, что, по мнению окрестных поселян, ваша супруга добра, а Максон - зол. Пусть с этими вопросами разбираются любители копаться в этических проблемах. Я всего лишь блюду закон справедливости, да и то лишь в те минуты, когда мне приходится колдовать. Может быть, я не прав?