Гибельное море
Шрифт:
Если только и она сама ничего о себе не помнит.
Юноша достал из кошелька одну из карточек. Чародейка внимательно оглядела ее со всех сторон, шепча заклинания, дабы выявить скрытые надписи. Но карточка оставалась прежней: обычной, прямоугольной, немагической.
– А у тебя есть что-нибудь, что подсказало бы тебе, кто ты? – задал тот же вопрос юноша.
Чародейка на мгновение словно задумалась, хочет ли отвечать, потом полезла в карман и… замерла. Он тоже это услышал. Что-то большое и металлическое приближалось к ним сзади,
Глава 6
Англия
– Смотри. – Иоланта вынула из ящика стола фотографию в рамке и протянула ее Уинтервейлу.
Тут же, в комнате Фэрфакса, находились и Купер с Титом. Сегодня был короткий день, и они только что вернулись с занятий. До полдника оставалось еще несколько часов, но Иоланта предложила угостить друзей пирогом с Хай-стрит, а пансионеры миссис Долиш от еды никогда не отказывались.
– Хорошенькая! – присвистнул Уинтервейл.
Купер, взяв у него рамку, согласился:
– Симпатичная.
– Я с ней целовался, – объявила Иоланта.
Тит, разглядывавший печенье в коробке, даже не поднял головы:
– Я убил больше драконов, чем ты целовал девушек, Фэрфакс.
– А сколько драконов вы убили, ваше высочество? – восторженно спросил Купер.
– Ни одного.
Уинтервей ткнул Иоланту локтем в бок:
– Фэрфакс, мне кажется, принц оскорбляет твою мужественность.
– Мой дорогой Уинтервейл, принц только что признался, что за всю жизнь не одолел ни одного огнедышащего зверя. Разве возможно, чтобы он оскорбил мою мужественность?
Тит посмотрел на них с понимающей улыбкой, и кожу Иоланты словно опалило жаром.
Купер сунул фотографию Титу:
– Принц, не желаете поглядеть на девушку, которую целовал Фэрфакс?
Тот едва удостоил снимок взглядом:
– Обыкновенная.
– Его высочеству завидно, потому что он сам бы хотел ее поцеловать, – заявила Иоланта.
– Я не целуюсь с простолюдинами, – парировал Тит, глядя ей прямо в глаза.
А ведь в ней совершенно точно не было ни капли аристократической крови. И он совершенно точно целовался с ней при каждой возможности.
– Тогда понятно, почему ты всегда не в духе, – съязвила Иола.
Остальные рассмеялись.
Дверь распахнулась и в комнату просунулась голова Сазерленда.
– Джентльмены, прекрасные новости: нас ждут сутки дебоша.
– Каждые сутки в моей жизни проходят в дебоше, – сказал Тит, снова вернувшись к печенью. – Можешь предложить что-нибудь получше?
Сазерленд растерялся. Он был одним из тех, кто считал Тита незначительным европейским князьком, правящим полуразвалившимся замком и клочком земли, но после событий четвертого июня стал относиться к нему с большим почтением. А теперь, стоя в дверях, лишь недоуменно
– Не слушай его, Сазерленд. Его высочество в дебошах преуспел не больше, чем в убийстве драконов, – успокоила Иоланта. – Давай же, поведай о своих новостях подробнее.
Сазерленд смущенно прокашлялся:
– У моего дяди есть дом на берегу, в Норфолке. Он согласился предоставить его мне, чтобы я пригласил друзей. Можем съездить туда на субботу и воскресенье – поиграть в крикет, поохотиться, поубавить очень славную коллекцию коньяков.
Уинтервейл тут же вскочил:
– Я еду!
– А остальные? – Сазерленд обвел рукой комнату.
– Тоже, конечно, – ответил за всех Унитервейл.
– Отлично. Я попрошу дядю написать миссис Долиш, что он обеспечит нам должный надзор и подобающие занятия, укрепляющие душу и тело.
– В число которых, как я понимаю, входит убавление его весьма славной коллекции коньяка? – уточнила Иоланта.
– Именно! – подмигнул Сазерленд. – И если Кашкари вернется вовремя, передайте ему, что он тоже приглашен.
Он удалился, следом, прикончив запасы пирога, ушли и Уинтервейл с Купером. Тит остался, и, не спеша доедая булочку, смотрел на Иоланту с другого конца комнаты.
Вероятно, за лето он раздался в плечах и, пожалуй, чуть-чуть подрос. Но глаза оставались все теми же – и юными, и древними. А когда он так смотрел, только на нее... Иоланту снова бросило в жар.
Они целовались, когда только могли, но могли гораздо реже, чем ей хотелось. Она запирала дверь, только когда переодевалась или принимала ванну, и мальчики привыкли влетать в комнату сразу после стука, не дожидаясь ответа – а приходили к ней постоянно. Начни Иола запираться сейчас, так кто-нибудь вроде Купера мог при всех поинтересоваться, в чем дело.
В комнате принца безопаснее, но в последнее время его трудно было там застать: он сооружал новый вход в свою лабораторию, свернутое пространство, в которое сейчас удавалось проникнуть только через маяк в семи с лишним сотнях верст отсюда – слишком далеко, чтобы Иоланта могла перескакивать туда-обратно за день.
Но когда Тит закончит, она сможет попадать в лабораторию из бывшей пивоварни всего в нескольких верстах от Итона. Там они будут только вдвоем и в безопасности. Не говоря уже о том, что там лежит Горнило.
И думалось ей, в Горниле они будут не только целоваться.
– Что ты затеяла? – Тит подбородком указал на фотографию, оставленную Купером на столе. – Что это за девчонка?
– Девчонка, которая спасет твою шкуру.
Выражение его лица изменилось – он понял, что это сама Иоланта. Благодаря заклинанию неповторимости ее нельзя было изобразить похоже, но что, если сфотографировать? Она проверила, и на снимке красовался совершенно другой человек.
Подняв рамку, Тит изучил снимок девушки с точеными чертами лица, широко расставленными глазами и в модном тюрбане.