Гидеон

Маринычев Генрих Эдуардович

Но к огромному счастью, я знал, что ему нужно делать.

– Слушай Ленье, - начал я осторожно, словно он был дичью, которую я боялся спугнуть.
– Так получилось, что я, э-м-м, знаю, как тебе можно помочь.

– Что? Знаешь? Ты?
– Несмотря на мою вежливость и осторожность, гордость Ленье вспыхнула с новой силой. Да так, что вся хмель разом из него испарилась.
– Да кто ты такой, чтобы знать такое? Кто ты такой, чтобы разбираться в подобном?
– гневно воскликнул он. Руки его дернулись, и он едва

не разбил стоявшую рядом бутылку.

– Да погоди, погоди.
– Я замахал руками, чтобы он успокоился.
– Дай мне сначала сказать.

– Сказать? Тебе? Да о чем?
– не унимался он.

Пришлось идти напролом.

– Помнишь, я говорил тебе, что трудился в библиотеке?
– смело заявил я.

– Верно. И что с того?
– презрительно хмыкнул он.

– Там я почел много разных книг. Умных книг, - мягко продолжил я.

– Допустим. И что с того?

– В одной из книг, что я смог прочитать, описывался похожий случай.

– И?
– произнес Ленье, но уже без того прежнего гнева. Видимо, его самолюбию несколько полегчало, когда он узнал, что спасительный совет исходит не от меня, а из чьей-то книги. То есть, в случае чего, его спасу не я, а неизвестный автор.

Великие боги - как же в нем много гордости!

– Там говорилось, что такие болезни... или такие беды, можно исцелить одним способом - нужно перебороть свой недуг.

– Перебороть? Это как?

– В книге писалось так: "тот страх, что имеет власть над человеком, нужно перебороть более сильным чувством", - процитировал я.

– Перебороть?
– задумчивым тонам переспросил вельможа. Увидев его замешательство, я невольно обрадовался - раз он об этом думает, значит, он сомневается. А раз он сомневается, стало быть, шансы есть.

– Да, перебороть. Прочитав объяснения, я понял, что нужно делать - во время колдовства нужно думать не о своем страхе, а о чем-то другом.

– Другом?

– Да. О чем-то более важном.

– Важном для кого?

– Важном для себя, - пояснил я ему.

– Странный способ, - снова подумав, не слишком уверенно отозвался он.

– Странный, согласен, - кивнул головою я.
– Но легко выполнимый.

– Даже не знаю. Разве может помочь подобное?
– хмыкнул скептически он.

–

Вот мы и проверим. Это же сделать раз плюнуть, - с улыбкой ответил я.

*

На следующий день, не дождавшись Акима, я снова пошел охотиться. Но на этот раз отправился не один, а пригласил Ленье. Ну а что? Пускай подышит не затхлыми винными парами, а хладным свежим воздухом, посмотрит не на привычные беленые стены, а на молодую траву. Послушает, как спешит ручей, посмотрит, как по небу бегут облака. А я приготовлю ему небольшой сюрприз. Именно приготовлю.

Первую часть пути, пока мы добирались до леса, Ленье со мной не разговаривал. Понять причину его молчания не составляло труда - ему было стыдно за вчерашнее откровение. Ну, а-то как же - признался в такой беде! И кому? Холопу!

Но это молчание меня не тяготило. Пусть молчит, если хочет - мне было чем заняться. Как только мы пришли на облюбованную мною поляну, я приступил к охоте: углубившись в чащу, принялся выслеживать зверя, и через какое-то время вернулся обратно с небольшой тушкой куницы. Больше сегодня я охотиться не желал - я задумал угостить благородного свежеприготовленным мясом. А-то что он все на холодной буженине и на черном хлебе сидит? Так недолго и живот испортить - желудки у таких, как он явно не луженые.

Понимая, что абы как приготовленное блюдо юноша кушать не станет, я хотел приготовить его не хуже, чем в знакомой харчевне. Поэтому я взял с собой все имеющиеся у меня инструменты, самые лучшие приправы и, призвав на помощь все терпение и ловкость, принялся готовить.

Как я и предполагал, новая обстановка хорошо повлияла на благородного: вначале Ленье просто стоял рядом, как истукан. Но затем, со временем, начал потихоньку оттаивать - то птицей какой-то заслушается, то за странным облаком проследит своим взглядом. Когда я разжег костер и принялся колдовать над тушей, он даже решил со мной заговорить.

– Слушай, Гидеон. На счет того разговора...
– заговорил он с тенью уже привычной холодности.

– Да?
– вежливо переспросил я, присаживаясь с остывающей тушей у разгорающегося костра.

– Ты уверен, что на меня повлиял именно запах?
– спросил он несколько напряженным и недоверчивым голосом.

Опять сомневается. Оно и понятно - с чего он должен верить умозаключениям бывшего слуги.

– Да, - уверенно сказал я, не отрывая взгляд от своего ножа, которым аккуратно срезал звериную шкуру с груди и живота.
– Уверен.

– Самый обычный запах?

– Не самый обычный, а один из сильных.

– Но если все это так, то почему в школе магии меня никто об этом не предупредил? Например, мои учителя?

Очень хороший вопрос. Но я не знал на него ответа.