Гиль(Из истории низового сопротивления в России)

Гончаренко Екатерина

После возвращения отряда Хохлача атаки калмыков только усилились. В районе Черного Яра к ним присоединились донские казаки. Вот как описывает положение черноярцев один из защитников города: «…Не выдайте, чтоб нам напрасной смертью с черноярскими жительми не умереть, с калмыками и с царицынцы битца мочи нашей не становитца… мы бьемся с ними боем семая неделя, денно и нощно, и у нас на Черном Яру свинцу и пороху не становитца. Пришлите к нам войска и свинцу и пороху, не помешкав. Вам город Черный Яр застава не бедная и нас не покиньте, не дайте нам в конец разоритца. А буде не пришлете, на нас не покручинитеся, мочи нашей не становитца».

Разногласия среди терчан, имевшиеся даже в первые дни восстания, привели, как мы видели, к тому, что в состав старшины вошли проправительственно настроенные лица. Сохранив жизнь воеводе, они действовали в тесном контакте с ним и делали все, чтобы

привести восстание к поражению. В ноябре между сторонниками и противниками воеводы стали происходить открытые столкновения. Но большинство круга продолжало стоять за союз с Астраханью. Некоторых, наиболее откровенных заступников воеводы «хотели побить» и тогда многие из них «из города разбежались». Не выдавал себя только Авдеев. Возрастающая опасность заставила подумать о бегстве и воеводу. После 15-недельного сидения взаперти он решил выбраться в водовозной бочке, в которой восставшие разрешали его слугам возить воду. Для бочки было изготовлено третье днище и воевода Молостев «велел себя в той бочке другим дном заделать и на телеге вывести, бутто с тою бочкою ехали по воду». Он предполагал «соединитца с Гиреем шавкалом да с Чапаном шавкалом и с иными владельцы и учинить бы над теми ворами воинской промысел и город бы очистить». Затея удалась. Слуги вывезли воеводу в камыши, откуда он бежал в степь подобрался к барагунскому владельцу Кучуку, который переправил его к князю Дивею. На сторону воеводы перешли многие жители Новокрещенской слободы и «из московских тайно стали приходить». Посланные кругом на переговоры с воеводой выборные были схвачены. Узнав об этом, терчане «сели в малом городе в осаде». Но силы были уже неравны. Ночью Молостев послал отряд на приступ. Осажденные ночного боя не ожидали, и отряду удалось завладеть городом. После допросов и пыток 10 человек казнили, нескольких отправили в Москву, а часть приговорили к различным наказаниям, после которых их привели к присяге и воевода им «велел жить на Терке по-прежнему до указу».

24 февраля в Царицын прибыл фельдмаршал Шереметьев, посланный Петром I для подавления астраханского восстания. Одновременно с ним приехал черноярский атаман К. Калентьев с известием, что Черный Яр готов открыть царским войскам свои ворота. В Астрахани и ее округе за январь и февраль 1706 г. положение не улучшилось. Хотя из-за наступившей зимы калмыки несколько ослабили натиск на города и учуги, напряженная обстановка там сохранилась. Всю первую неделю марта круги в Астрахани были такими же бурными, как и в начале восстания. Напряжение достигло высшей точки, когда стало известно, что черноярцы решили сдать город, а следовательно, никакого заслона между восставшими и правительственными войсками больше нет. Договорились, что фельдмаршал «буде придет к Астрахани, в город не пустить, разве с малыми людьми, с 50 человек или менше». Начали готовить пушки и снаряды. Загородные дворы и слободы решили сжечь, а людей с учугов, из Красного Яра и Селитренного городка перевести в Астрахань и сесть в осаду. В дальнейшем предполагали «большой снаряд, которой будет им не в мочь, затопить в воду и итить на Аграхань».

Между тем, при известии, полученном от дозорных, что авангард фельдмаршала приближается к Круглинской заставе, восставших охватили страх и растерянность. Этим не замедлили воспользовался сторонники правительства, к которым примкнула посадская и стрелецкая верхушка во главе с Я. Носовым, татарские мурзы, купцы восточных колоний и представители средних слоев городского населения, не собиравшиеся бросать свои дома и хозяйство ради Аграхани. Круг постановил выслать навстречу фельдмаршалу выборных лиц. На встрече Б. П. Шереметев объявил астраханцам, что царь «шатости их предал вечному забвению», а они должны «вины заслужить» и быть «во всяком послушании». Далее все двинулись вместе, но вскоре встретили бурмистров О. Твердышева, А. Анциферова, сотника С. Блинова и 2 подьячих, которые заявили, что «в Астрахани забунтовали по-прежнему и ево, боярина, в город пустить не хотят». Изменение обстановки в Астрахани началось сразу же после отъезда посланных встречать фельдмаршала. Донской казак Зиновьев на следствии показал, что сомнение в правильности решения круга высказывали многие и пошли разговоры, что посылать к фельдмаршалу было незачем. Оправившись от первого потрясения, часть восставших снова вернулась к мысли, что до возвращения челобитчиков впустить войска в город нельзя и надо защищаться.

12 марта караульные, стоявшие на башнях, выходивших к Кутуму, заметили, что солдаты фельдмаршала заняли Ивановский монастырь. Одновременно со стороны степи, за митрополичьим садом, появились калмыки. Таким образом, расстояние между противниками резко сократилось. Когда

Б. П. Шереметев пошел осматривать местность и прибыл в Ивановский монастырь, сидевшие в засаде в садах и на валу астраханцы не удержались, открыли стрельбу и пошли в атаку. «Увидя меня, почали к тому монастырю приступать и стрелять из пушек и кинули три бомбы», — рассказывал Шереметев. Но никто не поддержал, так как в это время шло приготовление отряда восставших к вылазке, и полк Абрама легко отбил атаку. Но, опасаясь повторения, фельдмаршал подтянул к Кутуму эскадрон, батальон и полк Билса. Теперь отряду восставших предстояло столкнуться с отборными частями регулярной армии. Ворота, за исключением выходивших к Ивановскому монастырю, заперли, а ведущие к ним мосты разломали. Когда отряд был, наконец, составлен, его возглавил Зиновьев. Развернув знамена, люди вышли за ворота Земляного города, прошли сады, спустились к Кутуму и, перейдя реку, начали атаку. Но, столкнувшись с регулярными полками, неопытные добровольцы дрогнули и побежали обратно. Кадровые солдаты и стрельцы удержать их не смогли, а одни противостоять превосходившему их по силам противнику они были не в состоянии.

Видя бегущих, не выдержали и люди, сидевшие в садах. Бросив пушки, они тоже побежали к воротам. Только защитники стен подняли стрельбу и, остановив солдат Шереметева, помогли беглецам войти в ворота и запереть их. Неудачу восставших фельдмаршал немедленно использовал и отдал приказ штурмовать Земляной город.

После нескольких часов боя астраханцы стали уставать. Уверенность, что удастся удержаться, таяла. Начиная думать об отступлении, старшины приказали возить из Земляного в Белый город хлеб. Туда же потянулись женщины и дети. Возбуждение сменила подавленность. Пытаясь поднять настроение, Зиновьев пошел на хитрость. Подозвав работного человека Д. Потапова, он дал ему икону и велел «в народе возмущение чинить, бутто… богородица ему явилась и сказала, что генерал фелтьмаршал града Астрахани не возьмет, чтоб астраханские жители стояли за веру…». Но впечатления это не произвело.

На исходе 6-го часа боя оборона астраханцев была прорвана. Оставив на валу пушки и мортиры, восставшие начали отступать к Белому городу. Бой продолжался на улицах. В ход пошли копья, мечи, пистолеты и просто дубины. Солдаты Шереметева «до самово Белого города рубили», а драгуны и калмыцкая конница топтали людей лошадьми. Восставших спасало только знание города, которое помогало им, используя проулки, проходные дворы, сады и огороды, быстрее пробираться к Белому городу. Постепенно растекшиеся по улицам солдаты и калмыки отстали и с хода ворваться в Белый город не смогли.

Однако и в этот момент восставшие не намеревались сдаваться. Войдя в Белый город и заперев ворота, они возобновили борьбу, начав стрелять со стен и башен, где сохранились пушки. Тогда фельдмаршал, чтобы не терять людей, приказал «от ворот отступить и поставил те полки по улицам». Затем он велел установить батарею, чтобы «метать в город бомбы». Калмыки тем временем рыскали в слободах, ловя разбежавшихся по домам людей, и, как позже был вынужден признать Шереметев, разграбили множество домов.

Пока сторонники сопротивления бились за Земляной город, сторонники капитуляции, используя неудачи и просчеты нового атамана, упорно доказывали, что спасти город можно, лишь прекратив борьбу. Число прислушивавшихся к ним постепенно росло. Поэтому, когда в Белый город с трудом пробрались бойцы, их встретило тяжелое и всеобщее осуждение, а их намерение продолжать борьбу не встретило поддержки. Во время последнего стихийно собравшегося круга начался обстрел, и на Белый город посыпались бомбы. Каждая минута промедления уменьшала шансы на приемлемые условия сдачи, и круг принял свое последнее решение.

Построив свои полки, фельдмаршал медленно двинулся к Кремлю. На всем пути шествия, от Вознесенских до Пречистенских ворот, «по обе стороны улицы, астраханцы все лежали на земле».

Уже к концу мая арестованных по астраханскому делу достигло 273, не считая отправленных ранее в Москву и умерших во время следствия. Аресты вызвали волну массовых побегов участников восстания. С бежавшими и пойманными расправлялись сурово. Сообщая о случаях побегов, Шереметев писал, что он «переловя, учал вешать». Точных данных о числе привлеченных к суду не сохранилось. Но благодаря вновь найденным материалам удалось установить 504 имени. Помимо них в процессе принимало участие много свидетелей. В ходе следствия применялись допросы, очные ставки, пытки, использовались документы старшинской канцелярии и другие материалы. Пытки были жестокими и повторялись много раз, временами приводя к смертельному исходу. В выписке Преображенского приказа умерших во время следствия значилось 45 человек, но эти сведения не полны.