Гильдия Чёрных Кинжалов
Шрифт:
— Я нашёл его на чердаке общаги. Кто-то свернул ему шею. Отказалась бы ты от своей затеи, Лягушонок… Я же понимаю, что ты задумала. Все понимают.
Прозвище «Лягушка» или «Лягуха» прилипло ко мне ещё на первом курсе из-за больших, чуть навыкате, глаз, и привычки время от времени на что-то таращиться. «Лягушонок» был немногим лучше, но обычно я терпела, признавая за Тантаром право пытаться быть доброжелательным. Сейчас же вызверилась невесть с чего:
— Прекрати меня так называть! И не надо лезть в мои дела с таким видом, будто ты понимаешь в них лучше меня!
— Но это не твоё дело, — отрезал Тантар прежде, чем я начала говорить, что он вообще ни в чём ничего не понимает, за что бы
Я нахмурилась. Какая тварь пустынная дёрнула меня проговориться о своих планах при большом количестве развешенных ушей!
— У меня нет силы, потому что эта рыжая тварь выдернула у меня дело прямо из-под носа! — зашипела я. — Не удивлюсь, если это она убила Зяблика…
— Горна? Но зачем ей это? Думаешь… думаешь, это она Аргеллу?..
В голосе Тантара прозвучало разочарование. Ну ещё бы. Он ведь танцевал вчера с Горной. Красивая, кстати, получилась пара, насколько я помню. Впрочем, Тантар на выпускном балу вообще со всеми, кого приглашал, смотрелся на удивление хорошо. Кроме меня, потому что я не танцую. Даже на выпускном, даже «один разочек».
— Нет, — буркнула я. — Я пока ничего не думаю. Но есть несколько занятных фактов. Первый: Горна и Аргелла были лучшими на курсе и претендовали на одно и то же место в Гильдии.
— Но за это не…
— Второй, — отчеканила я, словно не слыша его, — вчера, после того, как с бала ушла Аргелла, Горна выбежала поговорить с каким-то мужчиной в холл. Мужчина был в чёрном плаще, в шляпе с широкими полями и вообще выглядел на редкость подозрительно. Он ушёл минут через десять, я — через двадцать после него. И… — я невольно сглотнула, — по пути я наткнулась на Аргеллу. А потом туда же пришла Горна.
Никогда этого не забуду, никогда. Жёсткие рюшки дурацкого, взятого напрокат платья, бьют по голым коленям. Город пуст и тих. Я иду босиком, неся в руках тяжёлые, как колодки, туфли, прохожу всего два поворота, к общежитию, и вижу сидящую на земле Аргеллу, прислонившуюся к каменной стене. Светлое платье в грязи и капли крови на нём — как рубины, нашитые на парчу…
— И опередила тебя, активировав кинжал возле тела, — понимающе протянул Тантар. — Что ж, всё может быть. По нашим правилам, на дело даётся два месяца, потом его нужно закрывать… Два месяца изображать бурную деятельность — раз плюнуть.
— Не фантазируй, — оборвала я его. — Когда начинаешь фантазировать, дело можно считать проваленным. Сам должен знать… Нет, Тантар. Мне плевать, что в Библиотечном Дворце меня не ждут — я всё равно поеду туда. История с Аргеллинным дипломом не даёт мне покоя… Но сначала поговорю с призраками.
— Всё-таки поговоришь? — Тантар снова занервничал. — Ты уверена, что…
— Я уверена.
— Мне пойти с тобой?
Я невольно фыркнула. Не предложить он не мог, конечно, потому что слишком правильный. Только я-то отлично знала, что Тантар очень не хочет переступать ту черту, которая разделяет мир людей и мир иных существ. Черту, которой для меня практически не существует — потому что я всегда чувствую, всегда помню той безымянной частью своей души, которая, как у нас считается, является частицей неба, видевшего и знающего всё…
А многие забыли. Или просто стараются не думать. Им удобно делать вид, будто наш остров всегда был просто островом, где сначала никто не жил, а потом появились люди и создали государство Гроус. Но я так не могу. В этом, наверное, и заключается мой дар — те его крохи, что не зависят от кинжала. Прошлое развеяно по улицам моего города, по другим городам, по горам и долам. Оно прячется и в лесу, под корнями деревьев,
— Не нужно со мной идти. Я сама.
— Хорошо, — облегчённо вздохнул Тантар, — я тогда тебя тут подожду.
Ждать он тоже не очень хочет. Возможно, бежит к Эризе, с которой танцевал вчера дольше всех. У Эризы живые зелёные глаза, волосы чёрные, как и у меня, только длиннее, ниже плеч, и не торчат во все стороны.
— Не жди, я, может, пойду другой дорогой.
— Но темно, поздно. Вдруг с тобой что-то случится?
— Со мной ничего не случится. Город всегда на моей стороне. Иди.
Я знала, что он не будет настаивать. Так и случилось: Тантар пожал плечами и ушёл. Я же углубилась в проулок, к заброшенным одноэтажным домам, из которых сделали склады. Света здесь не было, и мои глаза с трудом различили очертания крыш, заколоченных окон и трёх мусорных баков.
— Гелптом, — позвала я осторожно, и вязкие, как чернила, сумерки, тут же впитали мой голос, почти не оставив эха.
Но Гелптому и этого было достаточно. Подозреваю, он услышал бы, даже если бы я произнесла его имя шёпотом.
Мой призрачный друг просочился сквозь щёлочку в заколоченном окне, на миг замер в воздухе холодным белым облаком и, наконец, явил мне своё лицо. У него имелись глаза — большие и чёрные, без зрачков, — аристократически тонкий нос, очертания губ. Нельзя сказать, что Гелптом весь был облаком, дымкой. Что-то было скрыто под этой завесой — тёмное и живое вещество, придававшее призраку форму.
Как и прочие призраки, Гелптом почти ничего о своей прошлой жизни в памяти не сохранил. Смутные инстинкты, отголоски чувств и ощущений — всё, что ему осталось. Например, он приходил в волнение, когда где-то поблизости звенел металл; Гелптом прилетал на этот звук и слушал, хмуря дымный лоб, словно силился вспомнить что-то. Ещё я знаю, что его порой неодолимо тянуло на реку Свен, хоть он и не говорил об этом. А однажды, стоило мне обмолвится об истории Стержня, его всего затрясло. Спросив, в чём дело, я получила, туманный ответ: «Страшно… Дрожит, дрожит мир… и будто вот-вот в пропасть упадёт… и никуда не денешься…». Помню, это тогда очень удивило меня. Ведь всем известно, что Стержень стоит здесь испокон веков, а Гелптом не может быть настолько стар — очертания его одежд и слова, которые он использует в речи, говорят о том, что он жил не раньше, чем три века назад. Но мало ли… Иногда непостижимое нужно оставлять непостижимым, я почти смирилась с этим за последние годы.