Гильдия Злодеев. Том 1
Шрифт:
Секундные раздумья прерывает стук в дверь. По ощущениям в анклаве прошло не больше получаса, а значит тут минут пять. Может, чуть больше.
— Господин! Ваш обед! Вы тут, господин? С вами всё хорошо?
Трактирщик Клоуш.
Подхожу к двери, прислушиваюсь.
— Ты один?
Пауза.
— Конечно, господин. Кто... еще со мной может быть...
Врёт, паскуда. Такую ложь я чувствую издалека. Я знаю, что это он помогал бандитам меня убить.
— Благодарю. Оставь на пороге и уходи.
Снова пауза.
—
Заведение, где спокойно в таком признаются?. Да уж, это не люкс-отель в Москве.
— Оставь говорю.
Краем глаза смотрю на дыру в стене, которую тут называют окном. На улице стало чуть шумнее. Люди потихоньку приходят с шахт и полей — в основном дети, которые физически неспособны работать от рассвета до заката.
Если сейчас вломятся, то смогу ли я выпрыгнуть из окна? Успею ли? Нет... Слишком неуклюж, а нырять с высоты второго этажа весом в два центнера — гиблая затея. Переломаю ноги.
Значит, постараюсь спрятаться в черепе.
Может, мне и кажется, но... я будто слышу какое-то перешептывание за дверью.
Отступаю к кровати.
— Я не один, понимаешь? — осторожно говорю. — У меня тут женщина.
Теперь они немного подумают, прежде чем делать глупости средь бела дня.
— Правда, господин? Но когда успели?.. Вроде, никто не заходил...
Сомнения в голосе старика напрягают, но не то, чтобы у меня был богатый выбор, как врать.
— Плохо смотрел.
— Понимаю... господин. Неужто, пока я на кухне был... Ну... Кх-м... тогда я оставлю ваши харчи тут. Аппетита вам приятнейшего... Бабка моя... Кх-м... Ладно... Если что, я буду внизу, господин.
Слышу удаляющие шаги старика. Только его. И больше никого...
Что ж так напряжённо-то...
Они... еще за дверью?
Глава 8
Стою у дверей минут пять. Или десять. Иногда забываю дышать...
Ничего не слышу...
Может, я просто паранойю? Нет, серьезно. В таких обстоятельствах грех не вздрагивать от каждого шороха. Вот увидишь, Ден, пройдет месяц и подружишься с голосами в голове.
— Ква-а-а!
Вздрагиваю. Медленно оборачиваюсь.
На грубом подоконнике сидит жаба — та самая, которую я благородно спас из коварных лап местных детей-аборигенов.
— Ты... прикалываешься? — шепчу я.
Подхожу ближе. Зеленое и толстое создание пялится на меня мутными глазами, раздувается. Выглядываю из окна. Высоко. Нет мыслимых сил, которые позволили бы ей сюда забраться.
Смотрю на жабу с небольшой опаской:
— Тебе чего надо, подруга? Целоваться не буду и питомцы мне не нужны. Как ты сюда попала вообще? И почему я разговариваю с жабами?..
Вздыхаю. Слишком много странного в этом мире. С виду только кажется, что это обычное средневековье. Там да сям что-то всплывает.
Первая мысль — выкинуть жабу обратно в окно. Но живодер во мне отказывается просыпаться. Вторая мысль — культурно вынести ее на улицу, но что-то мне не хочется выходить из номера с крепкой дубовой дверью и массивным засовом. Особенно когда за ней чудится чье-то присутствие. Тут я в какой-то, но безопасности.
Беру жабу в руки. В ней килограмм, не меньше. Холодная, но на удивление гладкая, а не как склизкий комок с болот.
— Ну что уставилась? Не жить же мне с тобой.
Эх, ладно. Как раз хотел провести парочку экспериментов.
Подхожу к двери, минут пять напрягаю слух. Ничего. Может, все-таки показалось?
Аккуратно отвожу засов, открываю дверь.
Никого. Только крыса пялится из угла своими красными глазками.
У порога лежат деревянные тарелки с едой и два кувшина с водой и каким-то пойлом. Быстро заношу, закрываюсь.
Сажусь на кровать. Выкалупливаю пальцами из похлебки маленький кусок мяса, нагло сую жабе в пасть. Поначалу она возмущается, но вот уже жадно проглатывает угощение. Смотрит на миску в ожидании продолжения банкета.
Говорят, животные чувствуют отравленную пищу и жрать ее не будут. Я, конечно, не уверен, что на жаб и людей яды действуют одинаково, но как бы и выбора у меня особо нет. Не с голоду же дохнуть. Я уже и так на пределе своих жиробасных сил.
Заталкиваю в жабу еще пару кусков. Минут десять жду, не начнет ли она плавиться или хотя бы уныло поквакивать, «умоляя» о быстрой и безболезненной смерти. Но жаба только вырывается из рук в попытках нырнуть в тарелку с МОЕЙ похлебкой. А ведь тут и так мяса кот наплакал.
— Эй, харе, это моя еда. Ладно, на еще...
Смотри-ка, прям набрасывается.
Пофиг...
Жрать!!!
Не проходит и минуты, как я сметаю всю еду. Как же прекрасна пища средневековья, если не задумываться о вопросах санитарии. Похлёбка густая, наваристая. Сыр благоухает своей натуральностью и сливочным вкусом. А хлеб? Хрустящий, ароматный, таящий во рту. И никакой химии, убивающей вкусных стафилококков и кишечную палочку! А вот к вину я не притрагиваюсь. Для него не самое подходящее время. Запиваю водой.
Довольно откидываюсь на кровати. Поглаживаю живот. Та-а-ак, не дело — еще чувствую голод. А ведь еды было на взрослого мужика. В своем настоящем теле я бы обожрался.
— Ква-а-агх!
Поднимаю голову. Смотрю на сидящую на коленях жабу. Она в ответ косится на меня как-то... мстительно.
— Скажи спасибо, что вообще накормил. Жаба неблагодарная.
Кстати, о земноводных, хладнокровных и других рептилиях! Кису бы покормить... Тридцать часов ничего не ела.
Встаю, иду к двери, ненадолго замираю, прислушиваясь. Тишина.