Гильдия. Трилогия
Шрифт:
– Это все Дайру! Я почти пробился к лесу, да задержался – ему помочь. Если бы он шустрее кулаками махал, мы бы скрылись в лесу, а потом выручили остальных!
– А у нас в Наррабане говорят: «В беде умный бранит себя, а дурак – соседа».
– А... ага... Коза ты заморская! Это я, выходит, дурак, да?!
– Во всяком случае, не безнадежный, раз сообразил, – встрял в разговор Дайру и, не дав возмущенному Нургидану сказать хоть слово, продолжил быстро и серьезно: – Кончай лаяться,
– Ну, ясно, – все еще сердито буркнул Нургидан. – Как удрать...
– Нет. Как вещи вернуть. Об этом и наши думают. – Дайру повел подбородком, указывая на нос корабля, где с видом безмятежных путешественников сидели трое мужчин. Палуба меж ними и подростками была полна разморенных на солнце пиратов: кто спал, кто играл в «радугу», кто ставил латку на свои лохмотья, двое неспешно возились с парусами.
Нургидан, прикусив губу, уставился себе под ноги. Нитха с отвращением окинула взглядом широкую полосу воды меж бортом и скалистым берегом, поросшим ельником.
Как порадовало бы ребят путешествие при других обстоятельствах! Какой красивой показалась бы Тагизарна, чьи упругие сильные струи походили на обтянутые тонкой кожей мышцы могучего существа, спокойного до поры до времени! Каким удобным показалось бы хрупкое сооружение на корме, где они сейчас восседали, – скамья под навесом из циновок!
Нургидан рассказал бы то, что слышал от бродячих сказителей: берега, изрезанные ущельями и пестрящие пятнами мха, зимой становятся обиталищами троллей – но никто не знает, где чудовища прячутся летом. А Нитха непременно вспомнила бы свою поездку к верховьям Тхрека и затеяла бы с Дайру спор о том, какая из рек шире.
Но сейчас «куриный насест», как его мрачно окрестил Нургидан, был ненавистен ребятам. Их водрузили сюда против воли: Сарх сказал, что здесь детворе будет удобнее и интереснее: отсюда река лучше видна. Разделил пленников, шакал заморский!
Нургидан переживал свое положение тяжелее остальных. Если бы не тихий, но властный приказ учителя, он давно сорвался бы на драку и унес с собой в Бездну столько врагов, сколько хватило бы силы.
– Сарх! – предостерегающе бросил Дайру.
Из каюты, находившейся в палубной надстройке, шагнула в белый день неприятная черная фигура. Наррабанец огляделся вроде бы рассеянно, однако матросы, хлопотавшие с парусами, засуетились как ошпаренные. А прочие быстро сгинули из поля зрения капитана.
Сарх неспешно проследовал на нос и завел с пленниками беседу. Судя по выражению лица, – учтивую. Наемник отвернулся, не желая принимать участия в разговоре. Шенги и Сокол отвечали пиратскому главарю коротко и вежливо, – опять-таки если судить по выражению лиц. (А уж про своего-то учителя ребята знали, какую гадость он может сказать с приветливой улыбкой.)
– Тварь! – оскалился Нургидан, следя за каждым движением пирата. – Ух, свернул бы я ему шею!
– Сиди и не дергайся! – встревожился Дайру. – Ничего ты ему не сделаешь, пока тут вся его шайка! Сейчас с ним надо по-умному. Вроде как с хищной зверюгой – не с ножом кидаться, а приручать понемножку.
–
– Вот именно! – угрюмо кивнул Нургидан. – Кстати, о Наррабане. Ты, принцесса, научила бы меня парочке ваших словечек покрепче, а? Чует мое сердце – пригодятся!
Нитха кивнула понимающе, но с некоторой неуверенностью в глазах.
– Ну... я же росла не в портовом кабаке и не в воровском притоне. Знаю кое-что, но для такого случая мелковато, невыразительно... О! Вот! Любой наррабанец в драку полезет! Очень красивое выражение – йиста-хитхи!
– А что это значит?
– То, чего не может съесть гиена.
– Гиенья блевотина, – уточнил Дайру, который за последние три года освоил наррабанский не хуже Нитхи, а кое в чем и получше.
– Только-то всего? – разочарованно протянул Нургидан.
– Что значит «только-то»? – обиделась девочка за родной язык. – Гиена лопает все, что под морду подвернется. Представляешь, какой пакостью надо быть, чтоб даже такую прожору стошнило?
– Ага, понял. Как там?.. Иста-хихи?
– Не «и», а «йи». Йиста-хитхи.
– Йихта-хити?..
Дайру краем уха слушал, как Нургидан коверкает чужую речь, и внимательно глядел на пиратского капитана, который уже закончил беседу с «гостями» и все с той же ленцой вернулся к палубной настройке.
Навстречу сунулся рыжий помощник, спросил о чем-то. Похоже, сунулся некстати. На скучающей физиономии Сарха мелькнуло раздражение. Вместо ответа он поднял руку и коротко ткнул пирата под ребро. Движение было небрежным, словно капитан слегка отпихнул назойливого собеседника. Но рыжий пират выпучил глаза, с румяной рожи сбежала краска. Оставив беднягу жадно глотать воздух, Сарх отворил дверцу и, пригнувшись, скрылся в каюте.
– Рыжему досталось, – сказала Нитха, прервав девятую попытку Нургидана выругаться по-наррабански. – Гляньте, какой несчастный! Если к нему сейчас подъехать поуважительнее, можно что-нибудь узнать.
– Думаешь? – усомнился Дайру. – А по-моему, наоборот – захочет зло сорвать. Накостыляет для самоутверждения.
– Тебе – наверняка. Но не девушке, которая хлопает глазами и смотрит снизу вверх. – И добавила с умудренным видом: – Уж ты мне поверь. Женщина, которая смотрит снизу вверх, – лучшее лекарство для мужчины, которого обидели и унизили.
– Да? – горько усмехнулся Дайру, знавший унижение не понаслышке. – Ну, попробуй, пока он не ушел. Может, вызнаешь, где спрятаны наши вещи.
Нургидан, оставшийся на обочине разговора, вмешался со всей грубостью решительного человека, которого принуждают оставаться в бездействии:
– Вещи? Какие еще, в трясину, вещи?! Надо пошуршать мозгами, как эту команду за горло взять, а белобрысый за свою суму трясется! Что у тебя там – сменные штаны? Запасной ошейник?
Нитха отвела глаза. Мальчишки постоянно цапались между собой, однако Нургидан редко попрекал Дайру ошейником.