Гильдия. Трилогия
Шрифт:
– Будет тебе и бабушка, и дедушка! – пообещал тот, что с соломенными патлами. – Подметками укроешься, персона!
Айрунги уже понял, какие претензии имеет к нему эта раздраженная компания. Три года назад, в Силуране, эти молодчики изловили случайного путника, чтобы продать в рабство. А случайный путник, негодяй этакий, мало того что удрал, так еще и ухитрился на прощание подсыпать разбойникам в костер кореньев, дым которых вызвал весьма неприятные галлюцинации.
– Ну, паскуда, молись! – замахнулся плечистый.
– Стой! – с внезапной властностью
Долговязый подошел ближе. Что-то в нем изменилось. Вроде и лицо то же, и осанка, и даже голос, но слова, которые он произнес, не могли принадлежать борцу с «шибко умными»:
– Ураган, подожди! Мы разрешили нашим невольным союзникам свести счеты с их старым знакомым. Но вглядись: ведь это и наш старый знакомый! Припомни, как охотно включился он в наши поиски Вечной Ведьмы, как бесстрашно и уверенно обращался с волшебным ожерельем!
– И верно! – вгляделся плечистый в лицо несостоявшейся жертвы. – Он!
– Та-ак мы его бьем или не-е бьем? – нараспев протянул смазливый парень, явно разочарованный таким оборотом дела.
– Ни в коем случае! – ответил длинный и обернулся к Айрунги. – Ты уже понял, с кем говоришь? Мы выбрались из плена опостылевших руин и делим тела с людьми, согласившимися нам помочь. Давай же еще раз представимся друг другу! Я – Фолиант, но я же ношу прозвище Недомерок. Забавно, правда? А это – Ураган, он же Шершень.
Айрунги не дожил бы до тридцати восьми лет, если бы позволял себе в необычных ситуациях ахать, закатывать глаза и падать в обморок. Все это можно проделать потом, в тихой, безопасной обстановке. Если будет желание.
– Рад встретить во плоти уважаемых Фолианта и Урагана! – ровным голосом отозвался он и обернулся к смазливому парню: – Имею ли я счастье говорить с дивной и несравненной Орхидеей?
Парень так оскорбился, что начал заикаться:
– Эт-то я – «д-дивная»? А в рыло, г-гад?
Ураган и Фолиант дружно расхохотались.
– Он мне еще в крепости понравился! – сквозь смех прокричал Ураган. – Умный! Смелый! Сам помочь вызвался! Помнишь, сказал: «Когда вы вернетесь в этот мир, вы ведь не усядетесь вышивать крестиком...»
– А теперь, – подхватил Фолиант, – появился вовремя. Значит, еще и удачлив. Что ж, Айрунги Журавлиный Крик, радуйся: ты в нашей игре!
Айрунги изобразил приличествующий случаю восторг, которого отнюдь не ощущал. Сотрудничество с магами-призраками вспоминалось как досадная ошибка, из-за которой он потерял доверие единственного ученика. А теперь неугомонные мертвецы нагрянули на остров, где Айрунги впервые почувствовал покой на душе, интерес к людям вокруг... пожалуй, даже симпатию к ним.
По непонятной ассоциации при слове «симпатия» в памяти всплыло тонкое лицо в обрамлении бронзовой массы волос.
«Тебя будут посещать видения былых встреч, зазвучат отзвуки былых речей, но иные голоса будут повторять давно произнесенные слова...»
Как странно! Неужели в словах надышавшейся ядовитым дымом женщины есть
Со стороны скольжение на зеленой «лодке» выглядит легким, даже радостным. Но попробуйте-ка, лежа на боку, поднять край плотного, жирного на ощупь листа так, чтобы ветер погнал его в нужном направлении! Кстати, о нужном направлении: как его определить, если обзор закрыт кромкой листа? Приходится ориентироваться на голос Шенги, а тот полностью доверился талисману. А как же иначе? Поднимешься на локте – тут же под локтем яма, лист складывается пополам, на него текут песчаные струйки...
Нет, про песок лучше не заговаривать, он сам о себе напомнит. Это с островка он выглядит гладким, приятно-волнистым. А если его потревожить, станет многоликим, как Хозяйка Зла!
Сверху – легкая пыль, висящая в воздухе. Дыши и радуйся, пока горло в кровь не раздерешь.
На поверхности – жесткий и шершавый слой, протирающий до дыр тяжело нагруженные листья. Пескоплаватели это быстро поняли и старались держаться в середине зеленой «эскадры», чтобы в случае чего переползти с одного листа на другой.
Но страшнее всего песок в глубине. Там он тягучий, вязкий, засасывающий, как болото. Провалишься – не вытащат, ведь спасатель с веревкой должен стоять на твердой почве!
Мало того что сам песок – словно враждебное существо, так он еще и обитаем! Так и кишит мелкими злобными тварями, от которых человека отделяет лишь непрочный лист.
Одни, похожие на круглых улиток, присасываются к зеленой мякоти, растворяют понемногу. Если одна прицепилась – ладно, пусть жрет! Отдирать – себе дороже: пол-листа вместе с ней оторвется. А уж если таких улиток целая гроздь, ну, тут уж бросай «лодку», перебирайся на соседнюю!
А есть еще хищники. Мясо чуют. Выскакивают на поверхность, похожие на крабов, но вместо клешней – изогнутые крючки. Цепляются за край листа, лезут, как пираты на абордаж. Только успевай снимать да отшвыривать. А в это время забываешь об управлении «лодкой», отстаешь от друзей, а то и вовсе сворачиваешь в необозримую серо-желтую даль.
Впрочем, были и радостные мгновения. Когда пошел дождь. Легкий такой, быстрый, мимолетный. Словно облакам жаль было ронять воду на песок, словно берегли они ее для островков, на которых хоть что-нибудь растет. Хотя бы лопухи-бродяжки.
Но даже этот небрежный дождик прибил пыль и освежил измученных пескоплавателей. Не так обилен оказался дождь, чтобы наполнить зеленые скользящие чаши, но люди слизывали капли, не обращая внимания на неприятный привкус, который придавали им жирные, маслянистые листья: Шенги заверил, что вода не ядовита.
К сожалению, довольны дождем были не только путники. Поверхность песка вскипела. Из глубины поднялись твари, похожие на огромных пиявок. Они сосредоточенно глотали влажный песок, пропускали сквозь себя. («Стадо на водопое», – прокомментировал Дайру.) Хищные крабы набросились на добычу – и пустыня превратилась в поле боя...